Отдам папу в добрые руки - Саяна Горская
Я же говорю — они долгие. И всё делают неправильно.
Но маме можно сейчас делать всё неправильно, потому что в её животе живёт мой маленький братик.
Подхожу ближе, и мама сразу отвлекается от работы, смотрит на меня так, что становится тепло, и гладит по голове.
— Сделала уроки?
— Да.
— Ничего не забыла?
— Конечно, ничего.
Мама кивает, будто верит, но мы обе знаем, что перед сном я вспомню о шишках или листьях, которые мне завтра нужно принести на урок труда.
Это ничего страшного. Всё равно собирать-то папа пойдёт.
Живот у мамы большой и круглый, как арбуз. Но красивый. И я кладу на него руку, а братик толкается, здороваясь.
— Братик, это я! Ну, когда же ты уже появишься?
— Пускай ещё посидит, — улыбается мама. — Я хоть платье закончу.
Это враки, платья мамины никогда не заканчиваются.
Папа не отпускает её в студию одну, говорит, что на таком сроке это не безопасно. Уж не знаю, какая опасность грозит маме, но уверена, что за неё можно не волноваться. Ведь с феями никогда не случается ничего плохого.
Мамин телефон звонит.
— Студия Феи-Крёстной, — мама становится серьёзная и деловая, но всё равно нежная. — Конечно, заказы принимаем, но запись на два месяца вперёд. Вы согласны ждать? А, важное событие… Я думаю, мы что-нибудь придумаем.
Мама очень добрая. Наверное, поэтому её студия сейчас так популярна. После того бала посыпались заказы, и я даже испугалась, что мы теперь будем реже видеться. Но мама взяла на работу ещё фей, и теперь у неё целая команда, переодевающая Золушек к балам.
Мама заканчивает разговаривать по телефону, быстро-быстро печатает что-то, а потом закрывает ноутбук.
Входная дверь хлопает.
— Папа вернулся! — Я лечу в коридор, и папа подхватывает меня на руки.
Он всегда сначала целуем меня в макушку, потом маму в щёку, а потом обязательно гладит живот.
— Ну, как вы тут? — Он отставляет пакеты, полные продуктов. — Саш, я тут ехал мимо магазина, не смог удержаться…
Он лезет в один из пакетов и вытаскивает рулон какой-то ткани.
Глаза мамы блестят так, будто он принёс ей самую красивую корону принцессы.
— Боже, какой цвет!
— Знал, что тебе понравится, — улыбается папа.
— Безумие! — Мама примеряет ткань к себе, крутясь у зеркала. — Наверное, очень дорого?
— Не дороже денег.
Папа обнимает маму со спины. Что-то говорит ей тихо, и они хихикают вдвоем.
Такие они смешные, эти взрослые. Шепчутся, думая, что я не слышу. А я всё-всё слышу.
Мама уходит на кухню, ставит на стол тарелки с ужином. Она очень вкусно готовит, и сама удивляется, почему раньше этого не делала.
А я думаю, что раньше ей просто не для кого было это делать. Теперь есть мы с папой, и мы очень любим поесть.
Иногда я вспоминаю, как мы жили без неё.
Было неплохо, но ведь я девочка. Мне не женская рука нужна, а вся мама целиком.
Помню, как мама плакала в студии, когда в стене появилась дыра, а на полу — вода. Помню, как мы ехали её спасать. Как папа сказал какие-то не очень умные слава на балу, и мама ушла.
Это всё так и было, честно-честно.
Но теперь всё хорошо.
А в отдельной комнате, которую мама использует, как мастерскую, висит то самое платье с бала. Вставка из кружева закрывает рану. Но мама говорит, что шрамы — это не страшно. Это значит, что рана затянулась.
Взрослые, конечно, долгие. Но если им помочь чуточку, то они успевают.
А я всегда рядом, чтобы помочь и подтолкнуть.
Я поймала папу с мамой в одну сказку и застегнула на пуговку, чтобы никуда не делись.
Теперь мы вместе.
И если вдруг что-то порвётся, я точно знаю: мы справимся. Ведь у нас есть иголка с ниткой, Фея, умеющая сшивать всё на свете, а ещё огромная, крепкая любовь…