Второй шанс для нас, или Любовь вопреки разводу - Злата Тайна

И от этой мысли становится одновременно невыносимо страшно и… странно свободно.

Глава 2

Прошла неделя. Семь дней, которые ощущались как семь лет на каторге. Каждое утро я просыпалась с тяжёлым камнем на груди, и на долю секунды мне казалось, что всё было дурным сном. Потом сознание возвращалось, а с ним — ледяная пустота с левой стороны кровати.

Алексей позвонил лишь на третий день. Короткий, деловой разговор. Спросил, как София. Сказал, что переведёт деньги. Голос был ровным, безжизненным, как у робота. Я ждала в его паузах хоть намёка на сожаление, на боль. Напрасно.

— Ты где живёшь? — спросила я, сжимая телефон так, что пальцы побелели.

— Это неважно, Ева. Договорились же — всё цивилизованно.

Цивилизованно. Какое удобное слово, чтобы спрятать за ним своё предательство.

Сегодня суббота. Раньше я любила субботы. Мы завтракали все вместе, потом шли в парк или в кино. Теперь суббота — это просто ещё один день, который нужно пережить.

Соня молча ковыряет ложкой в тарелке с овсянкой. Она стала тихой и замкнутой. Перестала смеяться. Мои неуклюжие попытки объяснить, что «папа нас любит, но будет жить отдельно», она встречает молчаливым, испытующим взглядом, полным немого вопроса: «Почему?»

— Мам, а мы сегодня поедем к бабушке? — наконец поднимает она на меня глаза.

— К какой бабушке? — автоматически переспрашиваю я.

— К папиной маме.

Меня будто обдают кипятком. Папина мама. Свекровь. Женщина, которая всегда называла меня дочкой. Которая в день нашей свадьбы плакала от счастья. Что я ей скажу? «Ваш сын променял меня на двадцатилетнюю девчонку»?

— Не сегодня, солнышко, — голос срывается. — Мы... мы останемся дома.

Дверной звонок прозвучал как выстрел. София встрепенулась, в её глазах вспыхнула наивная, стремительная надежда.

— Это папа!

Она срывается с места и бежит в прихожую. У меня сердце уходит в пятки. Нет. Только не он. Я не вынесу видеть его здесь, на пороге нашего — моего — дома.

Я слышу, как щёлкнул замок, и голос Софии, полный разочарования:

— Ой... Здравствуй, бабушка.

Вытирая руки о полотенце, я выхожу из кухни и замираю. В дверях стоит Ирина, моя свекровь. В руках она держит огромный букет роз и коробку конфет. Её лицо — маска скорби и сочувствия.

— Евочка... — она произносит моё имя шёпотом, и в её глазах стоят слёзы. — Я только вчера всё узнала. От соседки. Мой сын... я не знаю, что на него нашло.

Она заходит, обнимает меня, и от этого знакомого, родного запаха духов и домашней выпечки во мне всё обрывается. Я не могу сдержаться. Рыдания, которые я держала в себе всю неделю, вырываются наружу. Я плачу у неё на плече, как ребёнок, а она гладит меня по спине и тихо причитает: «Всё, всё, родная моя. Выплачься».

Мы сидим на кухне. Соня, притихшая, прижимается ко мне. Ирина разливает привезённый чай из термоса.

— Он мне ничего не сказал, — говорит она, и её руки дрожат. — Позвонил, что очень занят, что у него новые проекты. А сам... Я ему сказала, что он дурак. Что он потерял самое дорогое, что у него было. Золото променял на блестящую безделушку.

Она говорит это с такой яростью, с такой болью, что мне становится немного легче. Я не одна. Кто-то в этом мире видит ситуацию так же, как я.

— Как ты, доченька? Как Соня? — она смотрит на нас с безграничной нежностью.

— Держимся, — выдыхаю я. — Просто... не верится до сих пор.

— Он одумается, — уверенно говорит Ирина, но в её глазах читается та же неуверенность, что и у меня в сердце. — Он обязательно одумается. А ты держись, Ева. Ради себя, ради внучки моей. Если что — я всегда рядом. Ты для меня как родная, запомни.

После её ухода в квартире снова становится тихо, но теперь эта тишина уже не кажется такой враждебной. Есть человек, который на моей стороне. Пусть даже это мать того, кто меня предал.

Вечером, укладывая Соню, я читаю ей сказку. Она долго не может уснуть, ворочается.

— Мам, — тихо говорит она в темноте. — Бабушка Ира сказала, что папа совершил ошибку. Он её исправит?

Я смотрю в её большие, полные надежды глаза и понимаю, что не могу отнять у неё эту веру. Так же, как не могу и позволить ей жить в иллюзиях.

— Не знаю, солнышко. Иногда ошибки бывают такими большими, что их уже не исправить. Но мы-то с тобой всегда будем вместе. Это я тебе точно обещаю.

Она засыпает, уцепившись за мою руку. Я сижу рядом ещё долго, глядя на её спокойное лицо. Да, он отнял у меня мужа. Отнял у дочери отца. Но он не отнял у нас друг друга.

Я подхожу к окну. Город залит огнями. Где-то там он, Алексей. С ней. Своей «настоящей любовью». Своим «счастьем». Пусть. У меня тоже есть своя жизнь. Моя девочка спит в своей комнате. Завтра воскресенье. Мы с ней сходим в кино, будем есть попкорн и смеяться. Мы будем жить.

Я поворачиваюсь от окна и иду заполнять онлайн-заявку на вакансию ведущего дизайнера в крупной студии. Та самая вакансия, на которую я не решалась податься, потому что «Алексей сказал, что у меня и так много забот».

Щелчок мыши звучит оглушительно громко в ночной тишине. Это звук моего нового начала.

Глава 3

Портал глянцевой студии «АРТ-Пространство» отражал моё бледное, напряжённое лицо. Я поправила прядь волос, снова и снова повторяя про себя тезисы своего резюме. Сердце колотилось где-то в горле, сжимая его холодным комом. Двенадцать лет. Двенадцать лет я не была на собеседовании.

Дверь открылась, и молодая женщина с тёплой улыбкой пригласила меня внутрь. «Ева, проходите, пожалуйста. Меня зовут Виктория, я арт-директор».

Кабинет был таким, каким я всегда представляла себе обитель успешных творческих людей: бетонные стены, смягчённые тёплым деревом мебели, панорамное окно с видом на оживлённый проспект, и повсюду — образцы работ, эскизы, макеты. Воздух пах дорогим кофе и свежей краской. Этот запах пробудил во мне что-то давно забытое, щемящее и родное.

— Итак, Ева, — Виктория устроилась напротив, её взгляд был внимательным, но не осуждающим. — Расскажите о себе. В резюме указан значительный перерыв в карьере.

Я сделала глоток воды, чувствуя, как подкашиваются ноги. «Всё, Ева, соберись. Ты не просишь, ты предлагаешь».

— После университета я три года проработала в студии «Форм-арт», — начала я, и голос прозвучал увереннее, чем я ожидала. — Участвовала в