Пешка. Игра в любовь - Лила Каттен
– О боже, я боялась, что ты никогда этого не скажешь.
Она подходит к двери, будто нарочно сверкая своим стройным телом, и открывает ее.
– Проваливай! Я уложилась в одно слово.
Я смеюсь над ее уколами и остроумием, но решаю, что нам обоим стоит освежиться, да и поговорить не мешало.
– Ладно, слушай. Прости. Иди в душ, но я пойду после тебя. Ехать на квартиру, а потом снова возвращаться не резон вообще.
Она смотрит, скрестив руки. Взгляд кошки дикой. Решает.
– Еще одно слово не по делу…
– Да понял я. Иди, а я закажу завтрак. Жрать хочу.
Она уходит что-то там пыхтя, взяв из шкафа одежду, а я падаю на кровать, испытывая восторг. Спина просто отваливается.
– Да ты издеваешься, – слышу недовольное.
– Черт, – открываю глаза и будто дежавю.
Только надо мной Женя. И не лежит, а нависает. Но все также грозно смотрит.
Почему мне так нравится ее злость?
– Я вырубился?
– Да.
– А злишься почему?
– Есть хочу. Думала, что как раз к теплому завтраку выйду.
– Блин. Сейчас сделаю.
Сажусь и, протерев глаза, ищу телефон и меню.
– Иди уже в душ. Я сама сделаю.
– О-о-о…
– Дверь там, если продолжишь реплику, – тычет на выход.
– Да понял я, понял.
Поели быстро. А после сели на диван.
– Давай разбираться в этом дерьме.
– Нет. Для начала расскажи, что ты вчера узнал?
– Я что-нибудь вообще вчера сказал?
– Да, позвал меня по имени и упал. Еще сказал про то, что была авария и Иван убил девушку, кажется, беременную. Туда деньги ушли?
Мне чертовски сильно хотелось забыть вчерашний вечер.
Кажется, я истончил свои нервы в край, пока слушал этого ублюдка.
Я почти сжал свои руки на его хилой шее.
– Макс?
– Да… – убрал руку от лица, почесав отросшую щетину. – В общем, он злоупотреблял алкоголем и бог пойми, чем раньше. В один из вечеров он нажрался и сел за руль. В результате погибла женщина беременная. Срок не знаю, какой был, вроде большой. Суды грозили огромные. Как и выплаты. Статья сама понимаешь. В общем, они, видимо, взяли деньги из фонда. Заплатили родным по максимуму. Плюс на лапу ментам, прокурору и всем, кто замешан был. В фонде замутили фигню по этой схеме, что и сейчас. Подставной пацан. Куча диагнозов. Подставные счета, подставные справки и выписки. Аленке, конечно, не помогли. Мама тогда с ума сошла от всего этого, отец с ней был. Некому было разнести эту сучью контору. Я отслужил по контракту. Долго связи не было. Приехал с сюрпризом не позвонив, иначе узнал бы раньше. А тут и семьи, то нет.
Память всколыхнула все самое ужасное и заставила пройти ад снова за короткие пару минут.
– Знаешь… Мне не дает покоя сама мысль… Тот факт, что эти проклятые бумажки определяют часто срок твоей жизни. А после твоей смерти они просто покупают новую жизнь. Он убил чью-то жену, дочь, будущую мать… А они оценили все это в десять или двенадцать миллионов. Я бы отдал свою жизнь за Алену, а они торговались за смерть.
Я ощутил, как внутри поднимается буря, и вскочил на ноги. Схватил пачку сигарет и вышел на небольшой балкон в номере.
Женя осталась внутри. Так ничего и не сказав.
Впервые я говорил языком боли, которая жила внутри. И тут же об этом пожалел. Потому что, вернувшись, она поддалась вперед и почти заговорила заученными фразами людей.
– Не надо. Я не изливал тебе душу. Ты хотела знать, что произошло, я сказал. А теперь нужно сделать то зачем мы тут оба собрались.
Она смотрела свирепо еще немного, пока взгляд не смягчился.
Плевать.
Я примеряла размер ногтей к его глазам. Они идеально вписались бы и расцарапали их. Но когда посмотрела в них, чуть-чуть глубже, увидела так много. Что вся бравада рухнула как стеклянный шар.
Мы сели плечом к плечу и листали папки. Семилетней давности и ближе к дате сентября этого года.
Оба «пациента», которым нужна была помощь, прошли определенную клинику. Оттуда были все справки и подтверждения врачей.
Все чеки были с двойным «пробегом». Через два банка проведенные. Только сами счета получатели отличались.
Когда мы разобрались с этим, стали просматривать другие даты.
Суммы в разы меньше, но явно был виден баланс.
Примерно шестьдесят на сорок делились деньги. Вывод на счета, которые менялись раз в полгода стабильно. Окончательный пункт, конечно, не найти, но и этого было достаточно.
Все что видели в отчетах спонсоры, это пункт «клиники». Дальнейшее хранилось в этих желтых папках и строго велось под контролем.
– Итак, что мы имеем, – заговорила я для подведения итогов. – Раз в три месяца суммы до пяти миллионов. Раз в год что-то покрупнее. Все дети «экстренники» с разными характерами болезней, но клиника, в отличие от других реально больных, одна.
– Так и есть. Чеки разные тоже.
– Поверить не могу. Я ведь не один раз занималась всем этим и никогда бы не поняла, что передо мной липа.
– Так и задумано, Жень.
Я облокотилась на спинку дивана и скрестила на груди руки, посмотрев на его сосредоточенное лицо.
О чем он думал?
– Что ты собираешься с этим делать?
– Отплачу той же монетой. Интернет, Женя.
– Стой, но будет же сразу ясно, что ты слил. Ай пи адрес и все. Это же срок за раскрытие подобного рода данных компании.
– Срок, – его глаза блеснули. – Проведу через кучу серверов. Не бойся за меня, красотка.
Подмигнул, став Максом, которого я видела последние сутки и поднялся.
– Жесть, уже почти ночь, – он поднял руки и потянулся.
На самом деле мы и правда просидели очень долго за этой рутиной. Один раз прервались поесть и все.
Я тоже вытянула ноги. Покрутила стопами, разминая суставы. А сама следила за этим котом. Который бросал свои взгляды на меня.
Что я творю?
– Я так понимаю, моя помощь тебе больше не нужна?
– С фига ли? Тут сиди. Завтра выйдет заявление официальное от фонда. Ты мне тут очень будешь нужна Жень. Ладно?
Его взгляд был почти умоляющим. Захотелось поиздеваться.
– Даже не зна-аю.
– Ты могла просто попросить, – и рухнул на колени, резко обняв мои бедра.
Он был таким высоким, что его голова упиралась в мой живот и доставала до груди.
– Отпусти, – закричала и оказалась поваленной на пол.
– Хочешь сказать, что не это имела в виду.
Поднялся вверх как человек-паук, расставив руки у моей головы по разные стороны.
– Нет, конечно. Оставь уже свои
