Отдам папу в добрые руки - Саяна Горская

Вопросы мои остаются без ответа, и я отправляюсь спать.

***

Утром следующего дня, после плотного завтрака, Даша убегает в свою комнату и надолго затихает.

Любой родитель знает, что если ребёнок притих — жди беды. Вызывай МЧС и считай убытки.

С чашкой кофе иду к двери, мысленно представляя себе ужасы, что творятся за ней. Подсчитываю возможный материальный ущерб. Однако мои глаза буквально вылазят на лоб, когда передо мной предстаёт идеально чистая детская!

Даже видно пол! Давно забытый мной паркет блестит, отражая лучи солнца.

— Мать моя женщина, Дашуль, это что такое? — В изумлении прохожу вперёд и даже не наступаю на грёбаный лего.

— Как? Уборка! Генеральская!

— А куда ты дела игрушки? Под кровать сгребла? — Заглядываю. Пусто.

— Нет, на место.

— В шкаф затолкала? — Открываю дверцы, заранее готовясь быть погребённым под плюшевым камнепадом, однако ничего не обрушивается. Одежда аккуратно висит на плечиках, а медведи и страшненькие Лабубы стоят в углу по стойке смирно.

— Да нет же, папуль! Я правда-правда всё убрала по своим местам! Честно!

Оторопело моргаю.

Щупаю лоб ребёнка на предмет жара.

На мою дочь редко находит жажда уборки. Чаще всего ей фиолетово, как выглядит её комната, и, что самое интересное, она безупречно ориентируется в собственном бардаке.

— А в честь чего такие приятные изменения?

— Как это? Фея придёт, а здесь убрано. Ей приятно станет. И она останется здесь жить.

Давлюсь кофе, что успел отхлебнуть.

Вот это новости! А Фея, интересно, в курсе?

— Когда же она уже придёт?

— Наверное, скоро. Ей ведь тоже нужно…

— А ты ей позвони!

— Дашуль.

— Звони! — Нетерпеливо.

Вот же упёртая малявка.

Достаю телефон и набираю Сашу.

— Студия Алек… лександры… Лит-Литовской, — раздаётся после долгих гудков. Голос у неё какой-то странный.

— Саш, доброе утро. Тут Даша интересуется, когда ты приедешь.

— Андрей, прости, я не… не приеду сегодня, — громко и горько всхлипывает.

Та-а-ак!

— Саш, ты ревёшь что ли?

— Нет!

— Что случилось? В чём дело? Кто обидел?

Дашка дёргает меня за штанину, с вопросом заглядывая в глаза. Пальцем показываю ей «одну минуту».

— Ничего не с-с-случилось!

— А, то есть ты просто так? Утренний ритуал такой — порыдать?

— Да всё эти проклятые горе-сан-сантехники!

Какие ещё сантехники?

— Ты дома?

— Нет! Всё, Андрей, мне идти надо! — Снова громко и истерично всхлипывает. — Я доделаю пла-платье, обещаю. Заеду вечером и за-заберу домой.

— Тебе нужна помощь? Мне приехать?

— Не надо.

— Я могу помочь. Ты же знаешь, я мастер на все руки.

— Сама! — Рявкает.

Бросает трубку.

Офонарело смотрю на телефон, из которого раздаются короткие гудки.

Да, явно какая-то беда у Сашки. И явно сама она её не разрулит.

— Папуль, ну что там?

— Собирайся, Даша. Поедем Фею спасать.

Держись, Саша. К тебе выезжает аварийно-спасательная бригада имени Кулебяки!

Глава 9

Андрей.

Дверь студии чуть приоткрыта.

Делаю шаг вниз с небольшого подиума на входе и тут же булькаюсь во что-то холодное.

— Стоять! — Ловлю Дашку за капюшон куртки, чтобы не занырнула. Подхватываю на руки.

Мда-а!

Воды по щиколотку. Мимо, на разномастных листах бумаги, проплывают зарисовки и эскизы. Из угла комнаты, прямо под потолком, продолжает литься вода. Видимо, напор был настолько сильный, что вынес кусок гипсокартона.

Самой Саши не видно, и я прохожу дальше, в небольшой закуток, отгороженный зеркальной панелью.

Сидит на столешнице, поджав ноги. Ревёт. Но быстро вытирает глаза, когда замечает нас с Дашей.

— Вы… Вы зачем..? Зачем приехали? — Переводит раздражённый взгляд на меня. — Ты зачем ребёнка сюда притащил?

— Я ведь не знал, что у тебя такое, — делаю красноречивый акцент на последнем слове. — Если бы ты мне сразу сказала, что тонем, я бы вызвонил няню.

— Не тонем, а тону, — воинственно поправляет Саша, а потом поникает. — Потонула, то есть…

— Ничего подобного. Это лечится.

— Что лечится, Андрей? Ты видел платья? Плевать на стену и на пол тоже плевать, но… Ты знаешь, сколько я потеряла? Всё! Всё! Ничего не осталось!

— Не реви, починим. Высушим.

— Не высохнет!

— Куда денется?

— Они все испорчены!

— Отдадим в химчистку. Постирают, отпарят, и будут они как новые.

Сам не замечаю, как это происходит, но кажется, Сашина проблема становится нашей общей. И теперь я уж точно не могу бросить её самостоятельно разбираться с потопом.

Усаживаю Дашу на стол рядом с Сашей.

— Сидите здесь. Обе. Я осмотрю студию и вызову своих мастеров.

— Я с тобой, — подрывается Саша и, словно отчаянный лемминг, почти выпрыгивает из своего укрытия.

Только и успеваю поймать в воздухе.

Возвращаю на место.

— Сидеть. Здесь. — Строго зыркаю на девочек. Останавливаю взгляд на Саше. — Ноги не мочи. Простудишься.

Потупив взгляд, согласно кивает.

Ну, слава богу! Хотя бы здесь не спорит.

Обхожу студию, делаю фотографии аварийной трубы и всей беды в целом. Отправляю ребятам, что занимались ремонтом моей квартиры и офиса. Обещаю надбавку за срочность.

Они настоящие спецы. Сделают на совесть, так, что ближайшие лет сто это помещение не будет нуждаться в ремонте.

Получаю в ответ короткое «Выезжаем» и, удовлетворённый первой маленькой победой, выбегаю из студии за кофе и какао.

Оставляю за собой огромные мокрые лужи.

Перебегаю дорогу и со стороны смотрю на Сашкино детище. Место хорошее, проходное. Почти центр города, аренда дорогущая, наверное. Вывеска совсем невзрачная, да и не ясно, чего продают. Поработать бы над позиционированием…

Ставлю в голове галочку — надо будет связать своего пиарщика с Сашей, пусть займётся разбором бизнеса и даст несколько советов.

Забегаю в ближайшее кафе за напитками для себя и прекрасных дам. Пока варится кофе, пялюсь в огромное окно, выходящее на другую сторону улицы. Рассматриваю прохожих, но мой взгляд не цепляется ни за кого конкретно.

Мыслями я где-то там, далеко в прошлом.

Мы с Сашей были счастливы вместе. Правда, очень счастливы. Но потом появился он.

Мой бизнес.

Сашка грезила детьми, а мне было не до них тогда. Она хотела свадьбу и семью, а я прикидывал в уме, сколько денег мне нужно, чтобы обеспечить её и ребёнка.

И в своих собственных глазах я капитально не дотягивал.