Слуга Земли - Сара Хоули

Король задал последний вопрос:

— Ты сожалеешь о содеянном?

Это было похоже на то, что когда-то спросило у меня Кровавое Древо. Я была уверена, что Селвин ответит иначе. Он скажет, что раскаивается, и будет молить о прощении. Возможно, как несовершеннолетний, он избежит казни.

Селвин взглянул королю прямо в глаза.

— Нет.

В воздухе повисли удивлённые возгласы. Лара в отчаянии застонала, скорчившись на мраморном полу, но Ориана будто окаменела, словно замерзла в своей трагедии.

— Почему? — Голос Осрика был грозен, словно сам замок содрогнулся от его ярости.

— Потому что ты жесток. Потому что ты несправедлив. Потому что каждый житель Мистей — от Благородных Фейри до людей — заслуживает свободы. — Глаза Селвина пылали убеждённостью, а щеки раскраснелись, когда он произнёс эти предательские слова. — И даже если мне не суждено увидеть это, я счастлив знать, что ты не будешь править вечно.

Король Осрик щёлкнул пальцами. Стражник грубо толкнул Селвина, тот упал на мрамор, ударившись головой.

Палач поднял топор.

Король встал.

— Подождите.

В зале повисла напряжённая тишина. Осрик подошёл к распростёртому на полу юноше и легко толкнул его носком сапога. Селвин вздрогнул.

— Я не хочу казнить его обычным способом, — король говорил чётко, отчётливо, словно остриё кинжала скользило по горлу. — Я хочу, чтобы его уничтожило само королевство, которое он якобы любит.

Магия заструилась из его рук, поднимая Селвина с пола. Король резко оттолкнул его назад, к вихрю из клубящейся энергии.

— Пусть Осколки разорвут его на части, — голос Осрика взвился, разрывая тишину. — Пусть они вырвут из него жизнь. Такова участь предателей!

Селвин стоял в нескольких шагах от смертельного вихря, дрожа от страха. Он был так храбр, так чист, и когда в последний раз взглянул на Лару и свою мать, я не смогла сдержать всхлип.

Король взмахнул рукой.

Селвин поднял ладони, защищаясь от чего-то невидимого. Сделал шаг назад.

Шум вихря невозможно было описать словами. Лязг когтей по стеклу, возможно. Или стон мёртвых, умоляющих выпустить их из ледяных могил. Это был звук разрушенных надежд, когда Осколки протестовали против вторжения чужака.

Селвин рухнул на пол по другую сторону магического шторма, его большие карие глаза безжизненно смотрели в потолок.

Лара закричала.

Я упала на колени, рыдая по Селвину — по утрате чистой, доброй души… и, в каком-то смысле, по самой себе. За то, что я сделала с ним. За открытие, что принц, которого я любила, оказался способен на такую жестокость. Пусть не его рукой, но его словами.

Грубые руки схватили меня. Меня подняли, затем бросили к подножию трона.

— Как трогательно видеть, как твоя дочь и её питомец скорбят, Ориана, — проворковал король.

Мои глаза встретились с полными слёз глазами Лары.

— Мой сын сказал, что Лара не была замешана, — голос Орианы звучал пугающе спокойно. Как она могла не рвать и метать в такой момент?

Но ведь мы все сражались тем оружием, которое у нас было.

— Твой сын был лжецом и предателем.

— Лара не способна на подобное. Она слишком слаба.

Слова прозвучали жестоко, но я понимала, почему Ориана их произнесла. Лучше унизить свою единственную дочь, чем потерять её навсегда.

— И всё же она показала себя в испытаниях лучше всех, кроме Уны, — возразил Осрик. — Я начинаю думать, что Дом Земли куда коварнее, чем я предполагал.

Стражник вцепился мне в волосы и дёрнул вверх, заставляя встать на колени. Я закусила губу, игнорируя жгучую боль в коже головы.

— Я не верю, что эти двое были замешаны, — произнёс Друстан.

Он стоял на коленях всего в нескольких шагах от меня, но в его лице не отражалось ничего, что я могла бы разгадать.

Осрик резко повернулся к нему:

— И откуда тебе это знать? Разве что ты знаком с заговором куда ближе, чем притворяешься?

Друстан приоткрыл рот, но тут же закрыл его, подбирая ответ. Наконец, он сказал:

— Ориана права. Лара слаба. Её служанка помогала ей пройти испытания.

Кровь отхлынула от моего лица. Я смотрела на Друстана, не в силах поверить в это последнее предательство.

А это было именно предательство — каким бы ни был его замысел. Возможно, он пытался спасти нас от казни как заговорщиц, но даже если ему это удастся, Лару будут презирать всю оставшуюся жизнь, а я…

Я всё равно умру.

Таков был уговор. То обещание, что Благородные Фейри дали каждому человеку, попавшему в Мистей. Земля поглотит нас, и из этого ада мы уже не выберемся.

— И откуда ты это знаешь? — спросил Осрик.

— Я почувствовал, что у служанки был амулет после испытания Пустоты. Украденный, когда она помогала Ларе пройти лабиринт. Я пожалел её и не выдал тогда, но очевидно, что она продолжала помогать своей госпоже.

Чёрные, блестящие сапоги Осрика мягко зацокали по камню, когда он подошёл ко мне. Я не смела поднять взгляда, задержавшись на уровне его колен.

— Ты помогала своей госпоже, человек?

Я не ответила.

Стражник резко дёрнул меня за волосы, заставляя поднять голову.

— Ты помогала ей? — повторил Осрик, его зрачки закрутились в спирали магии.

— Нет, ваше величество, — тихо ответила я.

Осрик рассмеялся:

— Ты отрицаешь слова принца?

— Я отрицаю любые слова, кроме своих.

— Какое же ты ничтожество, — он скривился. — Бросьте её.

— Подождите! — закричала Лара.

Король повернулся к ней.

— Может, ты предпочла бы пойти первой? Как пожелаешь. Посмотрим, какие награды ждут тех, кто жульничает.

Я дрожала в хватке стражника, наблюдая, как Лару волокут к столпу магии. Она преодолела все испытания, а значит, её сочтут достойной. Что тогда скажет король?

Её втолкнули внутрь.

Вихрь закружился, как и со всеми до неё. Но Лара оставалась в нём слишком долго. Слишком.

Наконец, завеса силы раздвинулась, и она вышла.

Я прижала ладони ко рту, слёзы брызнули из глаз при виде её целой и невредимой. Она справилась.

Но что-то было не так.

Она в растерянности смотрела на свои руки. Затем её лицо исказилось, и я всё поняла.

Её магия исчезла.

— Ты признана недостойной, — произнёс король Осрик с удовольствием паука, запутывающего жертву в кокон. — Принцесса Ориана, что скажете об этом открытии?

Ориана стояла неподвижно, словно любое движение могло разбить её на куски.

— У меня больше нет дочери.

Буря разорвала мою душу изнутри, сокрушая меня в клочья. Лара была права насчёт своей матери, а мы все ужасно ошиблись, полагая, что для прохождения испытаний нужно совсем иное.

Осрик отвратительно улыбнулся: