Золото и пепел. Хроники города номер Три - Мария Соколова

— Давай, чувак!

— Легенда чуть не рухнул!

— Ну ты зверь!

— Да это войдет в учебники!

— Я тоже так хочу!

Рихард качает головой:

— Восемьдесят восемь. Вытянул. Последнее – бой.

Из пола, формируясь из маленьких светящихся кубиков, медленно выползает голографический монстр. Огромная тварь, гибрид змеи и волка, с очень длинным гибким телом и пастью, полной смертоносных игл. Выхватываю мечи и бросаюсь в атаку. Удар в шею, уклон от когтей, рублю по боку. Датчики фиксируют попадания. Проекция оглушающе визжит. И вдруг скручивается в спираль и “выстреливает” вперед, словно стрела. Оскаленная пасть летит к моей груди, и кажется, вот-вот вонзится в мое тело. Но за секунду до столкновения я падаю на спину, перекатываюсь, вскакиваю на ноги и отрубаю голографическую голову. Туша монстра моментально распадается на кубики и растворяется. Я стою, тяжело дыша. Рихард смотрит с подозрением:

— Девяносто шесть баллов. Лучший результат. Но ты несколько раз был на грани провала. Что с тобой происходит, Кайл?

— Не лезь. Всё нормально, — огрызаюсь, убирая мечи.

Студенты и выпускники хлопают, кто-то свистит. Рихард подходит ближе, понижая голос:

— Нужно поговорить. У меня к тебе есть очень важное предложение.

— Некогда сейчас, — отрезаю я, отводя взгляд. — Через пару дней зайду.

Рихард недовольно хмурит брови, но молча кивает и отходит. Знаю, что не отстанет, но сейчас не до него. Мне бы для начала разобраться со своей башкой. Наставник прав – я чуть не завалил гребаный тест!

Выхожу из академии и сразу направляюсь в управление шахт, расположенное неподалеку. Тело ноет от усталости, но выбора нет, сегодня нужно еще выполнить задание на зачистку – срок исполнения подходит к концу. За стойкой, впрочем, как и всегда, сидит старуха-сплетница и увлеченно листает очередной низкопробный журнал.

— Ты же 721, верно? — спрашивает она с хитрой ухмылкой.

— Верно. В чем дело? — настораживаюсь, понимая, что вопросы просто так задавать не будут.

— Тебе тут дополнительно работенку подкинули, пару купюр за неё получишь. Нужно напарника с собой на -8 уровень взять, показать, что да как. А то зелёный совсем, только тест на допуск сдал. Результат – 61 балл. Знакомьтесь и валите в шахту, читать мне мешаете, — ворчит она, кивая в сторону.

Оборачиваюсь и вижу совсем юного парня: нескладный, худой, испуганный, глаза мечутся, нос сломан… Такому в принципе в шахте делать нечего, тем более на -8 уровне. На поясе – пара ножей, в руках – простенький дробовик, стиснутый так, что пальцы побелели. Одет в старую, затасканную форму новичка, ботинки разваливаются, мокрые волосы прилипли ко лбу. Проклятье!

— Да ты шутишь, старая? — злобно хмурюсь, поворачиваясь к бабке за стойкой. — Это с каких это пор с 60 баллами пускают на -8? Всегда с 80 было, и не меньше!

— Приказ сверху, — пожимает она плечами. — Говорят, людей не хватает. Бери его с собой или вали. А оправдываться за пропуск задания потом перед начальством будешь.

— Да они совсем охренели! Он там сдохнет в первый же час!

— Расшумелся тут! А ну, цыц! Не мне это решать, — бабка недовольно морщится. — Я тут только деньги выдаю. Орать вздумал – наверх шуруй. Его, кстати, Дэном зовут, номер 1113.

Парень затравленно смотрит на меня, пытаясь выпрямиться:

— Я справлюсь… Я…

— Идем, — перебиваю, не дав договорить. — Но держись за мной и не лезь на рожон.

С душераздирающим воем ржавых механизмов лифт медленно погружается в темную бездну, на -8 уровень. Скрипучие двери, кажется, вот-вот развалятся на части. Под ногами, на полу, темнеют подсохшие пятна крови, а в воздухе все еще витает ее тяжелый, металлический запах, смешанный с сыростью и плесенью.

Дэн стоит неподвижно, будто парализованный, лишь дробовик в его руках мелко дрожит. Дыхание частое, прерывистое. Резкая вспышка света выхватывает из полумрака его бледное лицо, глаза полны неподдельного ужаса. Он кидает на меня взгляд и тут же отворачивается. Его губы беззвучно шевелятся, точно он пытается что-то сказать, но слова застревают в горле.

— Ты прав, — наконец шепчет он, голос дрожит и почти тонет в гуле лифта. — Я обуза. Но у меня сын, ему всего три месяца… Жена дома с ним, еще не оправилась после родов. Врачи говорят, нужно ждать. Нам отчаянно нужны деньги, Кайл, просто чтобы выжить. Мне хотя бы полгода продержаться, пока она не сможет вернуться к работе продавцом в торговом центре. Я искал хоть какую-то подработку, но мне ясно дали понять, что это не по правилам. Меня ведь сначала одного хотели отправить, но я выпросил опытного напарника на первый раз. Вот меня к тебе и приставили. Я не хочу туда, понимаешь? Не хочу! Но у меня нет выбора…

В груди неприятно сдавливает при взгляде на парня. Его дробовик – жалкая пародия на оружие против тех тварей, что ждут нас внизу. Он не воин, не истребитель. Просто мальчишка, которому не повезло в десять лет оказаться среди пятидесяти процентов неудачников во время распределения. С пяти лет нас учат в школе, что выбор случаен и беспристрастен, что все мы равны перед судьбой и стать истребителем – великая честь. Но как бы ни старалась пропаганда, никто не рвется идти в истребители добровольно. И если жребий так справедлив, почему среди новичков за последние годы я не помню ни одного ребенка из богатой семьи?

— Просто держись позади, — хмуро отвечаю ему. — Не глупи и не вздумай геройствовать.

Раздаётся протяжный скрежет металла, и лифт замирает. Двери нехотя, с мучительным скрипом разъезжаются, открывая ненасытную черноту -8 уровня. Ледяная, липкая сырость бьет в лицо, неся с собой тошнотворный запах разложения. Воздух тяжелый, пропитан смрадом гниющей плоти и затхлой воды. Каждый вдох – как глоток яда. Тьма давит, будто вязкая смола, поглощая всё вокруг, и только свет фонаря на моём плече режет её тонким лучом. Обломки старых рельсов торчат из земли, искореженные, будто их грызли зубами. Выхожу из лифта, ступаю осторожно, еле слышно. За мной Дэн – от его шагов по туннелю расходится эхо.

— Тихо, — шепчу я, показывая на ноги. Он замирает и, испуганно озираясь, кивает.

Юго-западный коридор – узкий и тесный. Обвалившийся потолок обнажает ржавые балки, прогнувшиеся под тяжестью породы. Камни под ногами едва слышно скрипят, впиваясь в