Твое пламя и твои крылья, феникс - Вера Ковальчук
Скромный животик. К счастью, беременность не спешила меня надувать по полной программе. То, что я в положении, было видно, лишь когда я дефилировала по спальне в белье, так что об этом знали мои личные горничные, медик и мужья. Ну, и король с дочерью. Им нельзя было не сказать. И то тянула сколько могла, чтоб мне не помешали сдать все необходимые экзамены. Уверена, пока ещё венценосный свёкор костьми бы лёг, желая обезопасить меня, и уже не отпустил бы в Паратт.
Он и так хмурился, что я туда отлучаюсь.
А уж когда узнал о беременности, и вовсе засверкал глазами. Хорошо хоть сдержался, не стал скандалить и наводить свои порядки. Только задарил меня драгоценностями и приставил дополнительных стражников, будто предыдущих было мало. Новые выглядели ещё грознее и мощнее, намного суровее хмурили брови, однако жить не мешали.
Уже было решено, что о беременности предстоит объявить после коронации, и я не стала возражать. Ну что тут поделаешь, раз мой второй муж будет королём, то не мне и даже не ему решать подобные вопросы, есть определённые нормы, в рамках которых будем маневрировать.
— Надо бы Ардису рассказать, — напомнила, вздыхая и убирая артефакт.
— Я отправлю ему срочное сообщение, если желаешь, — пообещал Арий. — Такое, чтоб только он смог прочесть.
— Да лучше подождать. Он же скоро приедет.
— Уже завтра. Крайний случай — послезавтра на рассвете. Он должен будет присутствовать на основной церемонии.
— Тогда тем более подождём.
А супруг тем временем пристроился рядом, потеснив шкатулку с рабочими артефактами, и занялся мной. Видимо, рекомендацию медика, который советовал мне побольше положительных ощущений, соблюдает. Изо всех сил…
— Подожди! От него-то на церемонии что будет требоваться?
— Да ничего, — заверил принц, не забывая целовать между словами. — Просто поприсутствует. Он же член семьи. А мы с тобой примем на себя обязательства, потом спустимся к Древу и там принесём присягу.
— Я думала, её надлежит давать публично.
— Она в первую очередь даётся средоточию нашей силы. Вернувшись, мы лишь подтвердим, что Древо приняло наши слова. И служители это подтвердят.
— Интересно, а как будет определяться, что клятва принята?
— Не волнуйся. — Он коснулся губами моего лба. — Это легко определяется.
— А если Древо не примет наши клятвы?
— Наши? — Он рассмеялся. — Невозможно.
Глава о том, к чему все может прийти (3)
Взгляд Агаты
Древо и в самом деле всё приняло. И я даже поняла, что муж имел в виду, говоря, что определяется принятие легко. В ответ на полностью и от души произнесённую присягу (потому что она прекрасно звучала и была справедливой, пришлось признать) нас осыпало мелкими огненными искрами, не жгучими и совершенно не испугавшими. Такими, сияющими, переливчатыми, как роса под юным солнцем, мы поднялись обратно в храм, где служители, склонившись, засвидетельствовали милость Пламенеющего Древа, а потом и вывели нас к народу.
Уже была ночь, площадь заливал свет факелов и нескольких костров, которые разожгли в гигантских жаровнях. Публика не расходилась, ждала исхода, и когда мы с Арием появились на пороге главного храма, такие все из себя искристые, толпа разразилась такими воплями ликования, словно каждому из этих людей в один момент простили долги и даже отвесили дополнительных монет на личные увеселения.
А следом подошли всё те же служители, забрали у нас символы власти (у Ария меч и тяжёлое кольцо, которое он почему-то даже не надел, у меня — жезл и веер), далее сняли с нас мантии, густо расшитые золотом и драгоценными камнями, а потом и золотые ожерелья. Они также были знаками королевского достоинства и весили, кажется, примерно как половина трона. Между прочим, коронация и заключалась в том, что на нас всё это надели и всё это вручили. Корон вообще не было, только мантии, ожерелья и символы. А теперь вот отобрали обратно…
И хорошо.
— Теперь нам надо обратиться, — подсказал муж.
— Ты ж уже демонстрировал облик, — буркнула я, думая о том, что охотно бы уже перекусила. Сколько можно участвовать в действах на голодный желудок⁈ Мне, дважды беременной, вообще-то вредно…
— Во-первых, традиция, во-вторых, ты-то не демонстрировала.
Я вздохнула и выпустила крылья. Ответным ликующим воем толпы меня едва не сдуло. Самой захотелось поскорее взлететь, чтоб убраться подальше от этих возбуждённых типов. Что я и сделала, уже в полёте обращаясь полностью в феникса, потому что для меня теперь так было проще, удобнее.
Следом за мной в небо рвался дракон, ревущий от восторга, что он может разделить полёт с существом, дорогим его сердцу. Эту эмоцию он передавал мне с такой настойчивостью, словно собирался прямо в воздухе над столицей, вот сейчас без отрыва от церемонии заняться со мной чем-нибудь малопристойным. Но в действительности никаких шибко игривых намерений у него не было. Он лишь танцевал вокруг меня, словно пытался обвиться всем своим хрустальным телом.
«Не мешай! — заклекотала я. — Крылом приложу!»
«Мне нравятся твои крылышки, — довольно рыкнула эта громадина. — Прикладывай. А вообще я хочу показать, насколько ты значима для меня».
«Хочешь, верхом сяду и на хребте проедусь? Раз значимость так важна!»
«Если хочешь, радость моя — садись».
Я лишь вильнула в сторону, не представляя, как ещё показать ему, что шутка дурацкая. Но, взглянув вниз, осознала, что внимание к нам — совершенно особое, и мы в небе можем вытворять всё что угодно. Хоть сексом заниматься — горожанам плевать. В смысле, даже наоборот — интим их заинтересует ещё больше, чем обычные фигуры высшего пилотажа. Они и сейчас в восторге наблюдали за игрищами единственного в королевстве истинного дракона с фениксом, аплодировали, орали, размахивали руками, обсуждали друг с другом. Заодно я отметила для себя, насколько острым зрением обладаю — могу при желании каждого человека внизу рассмотреть в деталях.
Странно… Я ж феникс,
