Пес Ее Высочества - Мария Камардина

Хорошо, что он у неё самый сильный, самый ловкий, самый тренированный…

Бьорн, взъерошенный, со свежей царапиной на щеке, но довольный донельзя, опустился перед нею на одно колено, позволяя надеть венок. Беттина легонько потрепала его по волосам, чувствуя себя невероятно счастливой. Бьорн нежно коснулся губами её запястья, встал и, развернувшись к трибунам, помахал рукой — зрители загомонили от восторга, разделяя с ним радость победы.

— На тебя даже ставить неинтересно, — уже без амулета проговорил Эрик, подходя ближе. — И так было ясно, что достойных противников нет. Хотя король, конечно, в прекрасной форме, даже не ожидал. Жаль, что у меня столько дел и не вышло поучаствовать самому.

— Ты специально придумал себе дела, чтоб не позориться, — парировал Бьорн, поправляя сползающий венок.

Эрик явно хотел бы продолжить спор, но Беттина глянула на него укоризненно, и он понятливо отступил. Она знала, что капитан её чуточку побаивается — а ведь она даже ни разу не пробовала использовать свои способности против него! Однако опасливое уважение в его взгляде определённо льстило.

После награждения король присоединился к ним — уже без шлема, в другой одежде. Он перевёл взгляд с Эрика на Бьорна, с него на Беттину и Очень Мрачным Голосом пообещал тому, кто будет болтать лишнее, отрубить голову вот прям своими руками. Беттина не слишком ему поверила, но зачем же устраивать скандал в такой прекрасный день? Ну да, братик не победил в турнире — но ведь можно получить удовольствие от праздника и другими способами! Вот сейчас она всё-всё ему покажет, и ему всё понравится, и он непременно должен рассказать обо всём в столице, одобрение короля привлечёт новых людей, новые связи, новые деньги…

Она обещала не использовать силу, но три месяца подготовки не прошли даром, и король, хотя сперва слушал её весьма скептически, мало-помалу заинтересовался. Турнир, ярмарка, кулачные бои, карусели, катания на лошадях, пони и горных козочках — снежные тролли с удовольствием согласились принять участие в ярмарке, а Нырг вообще решила поселиться в Приграничье.

Когда юная троллиха месяц назад приехала в замок, она собиралась всего только вернуть коня и забрать Хуха. Но тому очень понравилось быть боевым козлом, Эрик очень просил его оставить, а знакомство с единорогом произвело на Нырг такое впечатление… В итоге она поговорила с родителями, и те сочли, что девочка выросла. Теперь у неё была своя ферма недалеко от замка, у Хуха — целых пять жён, а у герцога — выгодные договоры с другими троллями.

Вечером, как стемнеет, планировались большой костёр, представление фей, а также выступления менестрелей и сказочников. Хотя некоторые явились заранее — к примеру, господин Яджойгоргрим, очень крупный писатель. Он медленно брёл навстречу королю и его свите, Гор со скукой разглядывал разноцветные палатки, Яджи что-то на ходу записывал в огромный блокнот, и оторвался от своего занятия, только когда его громко окликнул Эрик.

— А, ваша светлость! — радостно воскликнул Яджи. — Черновик почти готов, как договаривались, осталось добавить в эпилог описаний праздника. Я завтра подойду с рукописью, хорошо? О, ваше величество! Прошу прощения, никак не ожидал вас здесь… Вы ведь тоже будете читать?

— Что читать? — нахмурился король, переводя взгляд с великана на герцога.

Тот невозмутимо пожал плечами.

— Вы ведь беспокоились о слухах? Я нанял пятерых менестрелей, они написали неплохие песни о зимних событиях, двоих сегодня можно будет послушать. Ещё троих сказочников, пару частушечников — это для широких, так сказать, масс. А Яджи, конечно, напишет книгу — большую, интересную, с правильно расставленными акцентами. Я нарочно пригласил его, чтобы вы успели ознакомиться с рукописью заранее. Образ мудрого короля удался, а, Яджи?

— Разумеется, ваша светлость, — расплылся в улыбке великан. — Со всем уважением и пониманием.

Эдуард, судя по лицу, очень хотел выругаться, но только махнул рукой свите и двинулся дальше. Беттина задержалась — герцог уточнял у великана что-то об общих знакомых, Эрик и Бьорн остались с ним. Гор со вздохом отвернулся от палатки со сладостями, увидел Эрика и расплылся в ухмылке.

— Яджи, а напиши, что я его таки сожрал! Ну пожалуйста! А я не буду леденцы клянчить!

— Не могу, — отмахнулся писатель. — Он же живой! Не доел его зимой, вот и в книге не доешь. Могу написать только, что укусил. За ж… Ой, простите, госпожа.

Беттина хихикнула. Эрик и Гор мрачно переглянулись, но настаивать на изменении сюжета ни один не стал.

…Закат Беттина и Бьорн встретили на небольшом холме, с которого раскинувшийся внизу праздник был виден как на ладони. Там уже зажгли костры, фонарики и гирлянды разноцветных волшебных огней, музыка, смех и голоса слились в общий весёлый шум. Небо раскинулось над долиной огромным ярким шатром — впереди над лесом оно горело алым и золотым, над головами светилось бледно-голубым. Беттина знала, что позади неё из-за гор наползает синева ночи, но не оборачивалась, чтобы продлить день ещё немного.

Мысль о том, что весь этот праздник родился из её идеи и стал реальным благодаря её усилиям, была удивительной и чуточку пугающей, да и не смогла бы она устроить всё это в одиночку. Но сегодня её столько хвалили, столько благодарили, что она готова была поверить — и начать собой гордиться.

— Так странно, — проговорила она вполголоса. — Люди радуются, веселятся, и они действительно счастливы, даже Эдуард, хотя и притворяется мрачным. Я всегда была… Ну, просто принцесса. Просто красивая. Ничего не умела, ничего не делала. И хвалила меня только няня, и то нечасто. А сегодня… Я вдруг поняла, что могу больше. Могу принести людям радость, пользу, сделать их жизнь лучше… Это так… Чудесно…

Она прикусила губу, не в силах больше говорить, сморгнула набежавшие слёзы. Бьорн притянул её к себе и обнял.

— Ты, — шепнул он, — самое светлое, доброе и прекрасное, что случилось с этой землёй — и в моей жизни.

Беттина запрокинула голову, чтобы смотреть ему в глаза. Он улыбался, и подснежники в растрёпанных волосах кивали, словно соглашались с его словами, и от переполняющих чувств у неё перехватило дыхание. Она хотела бы сказать, что он — лучшее, что случилось с нею, но голос отказал совсем.

Оставалось одно.

Беттина поднялась на цыпочки и поцеловала