Твое пламя и твои крылья, феникс - Вера Ковальчук
А вот мужчину рассмотреть было бы интересно. Я вдруг заметила, что у него во лбу проявилось какое-то украшение, наподобие того, которое было у вылеченного мною грубияна, только у того оно было видно и днём, а не только в темноте. И Ардис был украшен штуковиной покрупнее, погрубее, чисто металлической, похоже, наподобие эдакого бронзового листика. Предположу, что это какой-то артефакт. Видимо, они артефакты себе в кожу вживляют. Идея хорошая, на самом деле — всегда под рукой, чем же плохо.
И как-то неловко было спросить его об этом украшении или попросить нагнуться. Но посматривала, надеясь, что он не поймёт превратно.
К счастью, не понял.
— Я пойду, не буду смущать. Если что, ты зови, обязательно кто-нибудь отзовётся. Тебе нужно набираться сил. — И поспешно закрыл за собой дверь.
«Странные какие-то наёмники, — подумала я. — Ну, то, что не бандиты, похоже, точно — стал бы преступный элемент так запросто впираться в трактир у посёлка, звать целителя, каких-то вестников отправлять местным служителям правопорядка (если я всё верно поняла)? Уж точно нет. А кто они тогда?» Да и повели себя со мной как-то очень деликатно.
Нет, козлина, рассказывая про свой мир, точно мне наврал. Знать бы ещё, в какой части и в какой степени…
Я дремала весь вечер и всю ночь, время от времени сквозь сон слыша какие-то пьяные выкрики, но едва на них реагируя. Уже то было хорошо, что меня не трогают, в комнатушку не заглядывают, а значит, можно отдыхать себе, пока не отступит нездоровая слабость.
Проснулась в итоге довольно рано (по своим меркам, явно не по местным). Кухня в трактире уже работала — я убедилась, стоило подняться и выглянуть в общую залу — и часть постояльцев, зевая, уже поднялась. Кто-то сонно тёр лицо, кто-то ковылял во двор, может, умыться, а кто-то уже клевал носом над своим краешком стола. На меня почти никто не обращал внимания, а если и посматривал, то как-то спокойно, неопасно.
Однако я предпочла смыться во двор, там и нашла прежних знакомцев — всех семерых, устроившихся на большой охапке сена у ворот. Двое ещё дремали, а остальные уже пришли в себя и расселись на двух обрубках брёвен, что-то обсуждая. Один из них заметил меня на крылечке, кивнул Ардису, и тот поспешил ко мне.
— Что-то ты рано встала.
— Выспалась, наверное.
— Ну и славно. Сейчас будет готов завтрак, а потом можно будет спокойно ждать представителя наместника. Удивлюсь, если никто из официальных лиц не захочет с тобой поговорить.
— Почему?
Мужчина пожал плечами.
— Последнее время в соседних областях время от времени обозначают себя работорговцы. Это не может не беспокоить.
— А работорговля — она…
— В наших краях запрещена, разумеется. Ты не знала?
— Я… нет, не знала. — И под его внимательным взглядом подёрнулась густым румянцем. — Откуда…
— Ясно. Нелегальная работорговля здесь под запретом, а продажа женщин — вообще очень тяжкое преступление. В какой бы форме она ни осуществлялась. — Помолчал, может быть, дожидаясь моей реакции, и добавил: — Поэтому представитель наместника захочет с тобой пообщаться, это безусловно.
— Вы занимаетесь поиском работорговцев?
— Нет. Не наша специализация, но если информация появляется, конечно, делимся ею.
— А чем вы занимаетесь?
— Прости, чтимая, но я ответить не могу.
— Извини. Понимаю. — Снова густо покраснела. Как-то по-дурацки я себя веду. — А почему женщин в особенности нельзя продавать?
Он даже, кажется, завис.
— Прости?
— Ну, почему продажа женщин — прямо тяжкое преступление?
— К чему такой странный вопрос?
— Ну-у… Просто тот мужчина, который… Ну, который…
— Я понял. И?
— Он сказал мне, что в этом мире… В этих краях женщина — просто предмет, которым распоряжаются мужчины. — Я отметила, как выразительно округлились глаза моего собеседника. — Кхм… Это не так, да?
— Пойдём, сядем со всеми. — Ардис подвёл меня к брёвнам и галантно усадил в центр одного из них. — Хиреам, ты должен это слышать: похититель сказал нашей подопечной, что тут в округе женщин ни во что не ставят и смотрят на них как на имущество.
У Хиреама складки лежали и на лбу, и под глазами, и около рта. Аккуратная бородка была подстрижена строго по окату подбородка, а из-за того, что была светло-русой, тем более почти терялась на фоне кожи. В общем, выглядел он солидно и серьёзно. И взгляд был цепкий, как хватка скалолаза. Я, конечно, стеснялась разглядывать его слишком уж внимательно, вдруг неправильно поймёт. Но косилась. Этот боец, кстати, тоже был одет хорошо и украшениями не обижен: на запястьях браслеты, на шее шитая гривна, в ухе тяжёлая дорогая серьга. Но его убранство не воспринималось как детская претензия на общее внимание, скорее как знаки влияния, власти.
— Откуда ты? — спросил он довольно мягко. — Ты, как понимаю, местных порядков не знаешь.
— Да, я… — Мне не хотелось делать такой резкий рывок в неизвестность, учитывая, что я понятия не имела, что мне делать дальше. Но, с другой стороны, эти семеро ровным счётом ничем не дали мне усомниться в своих добрых намерениях. — Да. Я не из этого мира. Меня выдернули из-за пределов привычной вам реальности.
Мужчины переглянулись. Крутить у виска не спешил ни один.
— Тот мужчина сказал тебе, зачем это нужно? — уточнил Хиреам.
— Ну, он говорил… Он сказал, что подбирал специально по параметрам. По способностям.
Хиреам покосился на седовласого любителя красивых наголовней. Тот задумчиво щурился.
— Он говорил о том, что от тебя хочет? — спросил седой.
— Да. Он сказал, что я стану его женой.
— И всё?
— Ну, и свою магию отдам.
Мужчины аж подскочили, запереглядывались. Седоголовый стиснул кулаки.
— Значит, ты должна была выйти за него и безусловно отдать часть своей магии? Так он обрисовал перспективы?
— Да-а… А что не так?
Снова игра в переглядку — начинает раздражать!
— Видите ли,
