Я буду твоими глазами - Александра Неярова

– Как… звали того старосту с женой?

– Его Дарко, а жёнку Ясна. Детей не припомню уже.

– Я буду о них помнить, – слеза пробежала по щеке. Ясна и Дарко – так значит звали её родичей.

Верея стёрла каплю рукой, закусила губу до боли, чтобы не разреветься при купце. Позже выплачется в одиночестве, а сейчас есть дело поважнее.

– Пойду, сыновей ваших гняну.

Тяжело поднявшись, Верея пошатнулась и чуть не сомлела прямо там, где стояла. Известие вышибло почву из-под ног. Купец среагировал, за руку поддержал.

– Ступай-ка ты лучше в повозку Ратибора, девонька. В порядке всё с моими мальцами, сопят оба ровно, жена с ними, а тебе отдых необходим.

И Вячеслав спровадил Верею к повозке. Ещё раз сердечно поблагодарил за спасение чад и удалился.

А Верея улеглась на мешки, скрючилась, укрываясь шкурой, и тихо заплакала в кулак. Выливая наружу скопившуюся боль и горесть, о которых до этого дня и не подозревала.

Теперь она знала, где находится её дом. Обязательно она туда отправится, но сперва доберётся до той избы, на которую резы Баяны указали.

Силу свою сначала познать надо, а опосля уже бороться с тёмной ворожбой.

Так и забылась она тревожным сном с мокрым лицом.

…Весь следующий день провела под пологом повозки, изредка выходила по нужде, а так мочи не было выбраться. Истратила силы на борьбу со злыми чарами. Еду и воду ей приносила Весняна, порадовала, что Белозар с Тихомиром в себя пришли, и сегодня уже сами ложками в мисках орудуют.

– Проснулся аппетит у них! Скоро на поправку идут. Всё порываются наружу на постое вырваться, ноги размять.

– Вот и славно, – кивнула Верея, принимая из рук женщины чарочку горячей сурицы. Пить будет потихоньку. – Пора им бегать.

– Может, травок каких из твоих запасов заварить? Глядишь, легче станет. – Весняна беспокоилась за спасительницу своих чад, помочь желала.

Глаза красные, опухшие приметила, но подумала, что это из-за ночи бессонной.

Откуда ей было знать, что силы веды взварами не восстановить. Время только может. А гложило Верею собственное горе, о котором рассказать и поделиться не с кем. Была бы рядом старица Баяна.

– Со мной всё хорошо, просто отдохну ещё немного, – ответила женщине.

Лёжа на мешках, Верея безучастно смотрела в отогнутый полог телеги. Слева сплошной стеной тянулся лес, с супротивной стороны степи раскинулись. Рядом с повозкой проезжали веженские всадники, слышалось бряцание оружия и доспехов.

Зорко держался поблизости. Его крики Верея слышала то тут, то немногим дальше, сокол следовал за обозом. Так и минул день, а за ним ещё один, однако силы к ней вернулись.

Все три ночи к ряду Верею мучили тревожные сны.

Незнакомец с нацеленной на неё, маленькую девочку, стрелой, лица которого не разглядеть во тьме; огонь, охватывающий деревню, крики и вопли людей. Она сама металась среди них, никого не узнавая, а её кто-то всё звал и звал куда-то идти, но противный, скрипучий, как ржавые дверные петли, хохот старухи заглушал голос зовущего.

Агония, не ведающая конца и края.

На четвертый день после полудня вдалеке завиднелись поля, колосья пшеницы шевелил душный ветер, да торчали над твердью башни с околицей Белозёрки. Из печей к небу вился дым, на лугах пасся скот.

Верея попрощалась с Ратибором, с Весняной и Вячесловом, с их озорными сорванцами, которые уже во всю носились меж повозок.

– Отсюда до весей рукой подать. Бывай, девонька. – Махнул ей рукой старший обоза, и Белозар с Тихомиром тоже с ним рядом.

Улыбнувшись, Верея махнула им в ответ, сошла с дороги и медленно побрела в сторону деревни, а как последняя из телег скрылась за кустами орешника, повернула к лесной чаще.

Искомую избушку нашла до заката. Зорко с высоты помог отыскать путь.

Мохнатые сосны с вётлами в бахрому заслоняли старенький обветшалый сруб. Обошла избу, утопая по пояс в высоком разнотравье, а больше всего полыни тут наросло, но последнее и хорошо – злых духов отгоняет трава эта.

Давненько тут никто не жил. А нет, поспешила с выводами…

Зайдя за угол бревенчатой стены, Верея приметила топор у плетня, небольшую горку нарубленных дров, не свежих, посеревших… что было странным для заброшенного места. Может, путник какой забредал сюда с седмицу назад или дети деревенские из Белозёрска прибегали?

Подумала Верея, что надобно наложить на дверной косяк новых охранных рун. Чтобы другим не повадно было.

Подошла ближе к входной двери, да так и застыла… узнала знакомые завитки в нанесенных рунах на потемневшем дубе. Перед взором Вереи ясные воспоминания из сна встали.

Точно такие же в поселении древлян были начертаны. И от стен веяло родной силой.

Внутри по сравнению с теремом Горяна клетушки были непривычно тесными. Вещи разные, пучки трав развешанные, горшки, чарки, старый стол с лавкой, полуразвалившаяся печь – всё покрыто слоем пыли, особенно пол.

Ежели и жила здесь какая отшельница или волхвица из рода, то очень давно. Складывалось ощущение, что она куда-то торопилась и внезапно покинула избу.

Сбросив сумку в угол, Верея сходила за рудниковой водой. Оторвала от найденного старого рушника кусок, смочила в бадье и принялась прибраться, да полы мыть. Пыли-то сколько собралось!

Опосля, пока совсем не стемнело, засобиралась в лес на охоту и за хворостом свежим.

Сумерки сгущались, зайцев она выследила легко, меткий выстрел и цель повержена. Веток набрала и ягод съедобных узел, но вдруг под облаками закричал сокол.

Зорко зазывал к избушке. Что-то случилось.

Никак тать какой!

Верея пустилась на крик через заросли, следом колыхнулся в листве ветерок, ринулся с веток и окатил моросью. Двух упитанных зайцев она тащила за уши.

Странный шум доносящийся из избы насторожил. Верея свет в оконце за занавесью приметила, но не помнила она, что свечу зажжённую оставляла на столе, даже не вынимала из сумки её.

Не дух ли дома часом шалит? Надобно бы задобрить.

А в окне мелькнул тёмный силуэт.

Большая тень. Высокая. Явно не домового.

Никак путник какой забрёл и хозяйничает в наглую?! Али разбойник?

Зайцев Верея наземь опустила, подобрала ветку крепкую на вид и, крадучись, направилась к ступеням. Немедля отворила дверь и влетела в внутрь, собираясь выгнать гостя непрошеного, да так и застыла в сенях с занесенной рогатиной.

Дверь в клеть была раскрыта, Верея увидела рослого и широкоплечего светловолосого мужчину. Он