Поцелуй сирены и первобытные хищники - Елена М. Рейес

— Бабушка, мне нужно нечто большее. Что ты мне не договариваешь?

— Ты не предъявляешь требований к судьбе…

— Ты следуешь и доверяешь, — заканчиваю я за нее, затем медленно выдыхаю. Минуту или две мы не разговариваем. Воды спокойны, и все же я чувствую движение недалеко от нас. Она тоже.

Бабушка опускает голову, и я придвигаюсь ей навстречу. Наши головы близко, ее губы прижаты к моему виску.

— Нерисса, мне нужно, чтобы ты поехала в Аварию. Сегодня.

— Вообще-то я направляюсь туда…

— Я знаю.

Чье-то присутствие приближается, и мы облегченно выдыхаем, когда улавливаем запах моего отца. Он не входит, но задерживается, словно охраняя территорию.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что забрала для меня. Это важно, но более того, мне нужно, чтобы ты была осторожна. Никто не должен знать.

Я киваю прежде, чем она заканчивает.

— Понятно.

— У твоего соседа инструкции от меня.

— Инструкции?

— В некотором смысле… — Тихий стук за дверью заставляет бабушку замолчать, но затем папа просовывает голову. Он улыбается нам. — Все в порядке, Марин?

— У нас есть глаза.

— Вы двое тайком провожаете меня?

Это было бы смешно, если бы не отвращение на лице моего отца. Также слышен низкий гул, граничащий с предупреждающим звуком. Моряки и русалки не рычат, как прыгуны с прилива; у нас это больше похоже на гул. Глубокая басовая вибрация, рассекающая воду, проникающая через жабры и поражающая нервную систему.

Вы будете сбиты с толку, если не будете готовы. Тем более, если это исходит от высокопоставленного члена королевства.

— Орион показывает свою руку.

— В смысле? — Спрашиваю я отца, не сводя с него глаз, но не упускаю из виду их взгляды.

— Это значит, что уже поздно, принцесса. Иди повеселись.

Теплое послеполуденное солнце приятно греет мою кожу, но именно соленый бриз успокаивает меня, когда я выныриваю на поверхность. Он несет в себе привкус влажной земли после недавнего дождя и природную эссенцию океана — сочетание, которое приносит мне умиротворение по мере приближения к суше.

Есть чувство дома, которого я не понимаю, но я не уклоняюсь ни от того, ни от другого. Вместо этого я закрываю глаза и делаю еще один глубокий вдох, слепо откидывая капюшон.

В моей голове все еще крутится так много всего, мириады обрывочных разговоров — воспоминание о том, как Альфа Кай искал мой запах на берегу, — но слова моей бабушки звучат громче всего. Они требуют от меня подчинения. Моего полного послушания.

Прекрати охотиться за тем, за чем тебя заставляет гоняться твой дедушка, пока цена и последствия не стали больше, чем ты готова заплатить.

Она повторила эти слова прямо перед тем, как мы с отцом ушли, воспользовавшись частным выходом, о существовании которого не знает никто, кроме семьи. Мой прадед сделал это дополнение, чтобы его жена и ребенок могли сбежать, если когда-нибудь возникнет необходимость, и сегодня оно пригодилось.

Поцеловав ее в щеку, мы с папой поплыли прочь, расставаясь после выхода из замка. В выражении его лица была нежность, которой я давно не видела, не то чтобы этот мужчина не был самым замечательным родителем, но это было… по-другому.

Задумчиво.

Он крепко обнял меня, прежде чем отпустить. Его слова были тихими.

— Следуй зову сердца, Нерисса.

Тогда на улицах все еще было оживленно, и с приближением смены приливов и отливов люди сновали по улицам. Было легко смешаться с толпой, оставаясь незамеченным, поскольку плащ скрывал мой запах и ауру.

Через несколько минут я была достаточно далеко, чтобы проскользнуть за группу высоких колонн и поплыть в сторону Аварии.

— Почему она не хочет вернуть свою магию? — Спрашиваю я вслух, мое тело принимает человеческий облик. Плавники заменяют изгибы, широкие бедра уступают место длинным гибким ногам, а ногти ног окрашены в те же оттенки, что и мой хвост. Чешуя спадает, оставляя после себя загорелую кожу — мягкую и сияющую, покрытую тонким водяным туманом, который оседает на каждой русалке на берегу. Для большинства это незаметно, но для тех, кто знает, это наш единственный знак.

Первый шаг на сушу всегда странный. Теплые песчинки давят под пальцами ног, непривычные, но успокаивающие.

Я вытягиваю шею из стороны в сторону, ослабляя напряжение трансформации, в то время как несколько прядей мокрых волос прилипают к моему лицу. Свет ударяет в меня, и на мгновение он кажется резким — слишком ярким после синих глубин — и на секунду мир расплывается. Он исчезает в течение нескольких мгновений; очертания становятся четче, и в фокусе появляется неровная береговая линия.

Пляж пуст, но не порт. Я нахожусь достаточно близко, чтобы видеть, но не быть замеченной, даже без плаща, и я различаю три пришвартованных корабля, пока еще один приближается. Последний больше. Его паруса темные, но не черные.

По мне пробегает волна разочарования.

— Возьми себя в руки, Нерисса. Хватит уже, — бормочу я себе под нос. Я укрываюсь плащом, натягиваю капюшон и иду по пляжу в сторону маленького прибрежного городка, где у меня есть дом. Он маленький по сравнению со всем, чем владеет моя семья в нашем королевстве, но он мой.

Нет семьи. Нет правил. Нет установленных ожиданий ни от кого.

Большинство людей, проживающих в Аварии, — торговцы: смесь ведьм, волков и одного клана драконов, который управляет портом для королевской волчьей стаи. Это взаимовыгодный контракт, который освобождает их бизнес от налогов, в то время как пираты собирают информацию о том, кто здесь причаливает и почему.

Затем появляются гибриды. Или дневные ходоки, как их называют местные жители.

Они отпрыски как женщины-фейри, так и мужчины-вампира — союза, который никогда не должен был существовать. Прокляты жаждать крови, но все еще бродят по свету. Они питаются сущностью донора, а не только его кровью. Сделка, которая удовлетворяет обоих, их удовольствие выражается в пресыщенных стонах.

Недалеко от Исла-де-Лобос, где обитает стая монархов-оборотней, по крайней мере, так они сейчас себя называют. Столетие назад они были всего лишь грязными, жадными пиратами.

Безжалостные. Грабящие. Дикие.

Открытые воды — это их игровая площадка, огромный оазис без правил, используемых для воровства и завоевания — русалки никогда не вмешивались. Нас не волновали споры дикарей или столкновения оборотней и других существ, владеющих магией, пока они не коснулись нашего священного камня.

Использования магии моей бабушки.

И все же