Все потерянные дочери - Паула Гальего

— Покойся с миром! — Покойся с миром, Лира! — Пусть Королева Королей хранит нас из обители Мари!

Одетт не позволяет этим крикам прерывать её слишком долго. Она поднимает руки и тут же заставляет голоса умолкнуть.

— Её последнее желание исполнилось: ибо она дожила до этого дня. Почтим её память, отпраздновав рождение новой эры, которая приходит с новым монархом, королем, который помогал повстанцам из тени, который спас Волков от резни еще до того, как пали стены Эреи, который привел нас к победе после и командовал армией в последней битве против Львов.

— Твою мать… — бормочет Нирида и фыркает.

Одетт делает витиеватый жест руками, который ей вовсе не нужен, потому что знает, что это заставит всех разинуть рты, и золотая корона спускается откуда-то сверху, вызывая возгласы, крики, аплодисменты, которые тут же гаснут под тяжестью торжественности момента.

Эгеон делает ей жест, как только их взгляды встречаются, и хлопает в ладоши, не сводя их вместе: безмолвное признание восхищения.

Уверен, Ева ненавидит держать глаза закрытыми.

Одетт берет корону в руки и поворачивается к Арлану. Все молчат, и она наслаждается этим, хотя Арлан… Арлан выглядит перепуганным до смерти.

Одетт подходит, Арлан наклоняется, чтобы помочь ей, и она возлагает корону на его черные волосы, такие же темные, как у его сестры.

— Да здравствует наследник трона Эреи, да здравствует Арлан, Король Королей. Да здравствует!

— Да здравствует! — взрывается толпа внизу. — Да здравствует Король Королей!

Она отступает, указывает на него руками, словно предъявляя миру, и снова просит тишины для него.

Арлан бросает на меня короткий взгляд, потом смотрит на Нириду, словно прося прощения. Он поворачивается к своему народу, и его послание, его первые слова как короля, кратки:

— Давайте сохраним мир, будем сильными, чтобы защитить тех, кто нуждается в нас, и будем расти вместе.

Арлан кладет руки на балюстраду, слегка наклоняется к ним, и это окончательно покоряет их. Они аплодируют, снова приветствуют его криками, и потрясение от смерти королевы быстро рассеивается. Дни будут странными, но они справятся.

Одетт заставляет шторы снова закрыться. Она не хочет, чтобы спектакль длился дольше, чем строго необходимо, и снова оставляет нас одних.

Ева открывает один глаз и смотрит на Нириду снизу вверх, всё еще не двигаясь. — Мне следовало тебя уронить. — Ты должна понять, что… — начинает она, пытаясь выпрямиться. — С балкона, — перебивает она угрюмо. — Из-за шока от смерти Королевы Королей и всё такое, знаешь? Люди бы поняли.

Ева покидает её объятия и возвращает себе свой облик. Чтобы избежать инцидентов, Одетт подходит, берет приготовленный плащ и накидывает ей на плечи, скрывая платье. Ева продолжает сверлить Нириду взглядом. Но та теперь смотрит на меня.

— Ты… — Говори с ними. Меня не впутывай. — Ты мой капитан, — обвиняет она меня. — Я твой командор. — А они меня до чертиков пугают, — отшучиваюсь я. — К тому же, это хороший способ сделать Еву свободной.

Её взгляд немного смягчается.

— Мы знали, что ты скажешь «да» через пару месяцев, — говорит ей Одетт, кладя руку на плечо. — Мы просто немного ускорили процесс. — Насильно. Вы ускорили его насильно, — уточняет она. — А Эгеон? Я видела, как он аплодировал там внизу. Что с ним?

— Мы дали ему кое-что, чего он желает больше короны.

Нирида смотрит на меня.

— Несколько Дочерей Мари, не правящих ни в одном ковене, согласились встретиться с ним, чтобы обсудить пересечение Синей линии штормов, — объясняю я.

Она глубоко вздыхает. — В конце концов, это правда, что власть его не интересует.

Нет. Не интересует, если она не может дать ему того, чего он жаждет по-настоящему: знать, открыть, что находится за известными пределами, найти ту цивилизацию, что практикует звездную магию…

Одетт подходит ко мне. — Думаю, мы втроем спустимся на бал, — замечает она и делает знак Арлану.

Нирида и Ева остаются здесь, глядя друг на друга. Это правда, им есть о чем поговорить. Насколько я знаю, многое осталось невысказанным: отчасти из-за того проклятия, которым была корона, больше не давящая на плечи Лиры. Теперь они свободны.

Не доходя до низа, мы встречаем фигуру, ждущую на лестнице. Стройный силуэт опирается на стену, скрестив одну ногу поверх другой в расслабленной позе.

У короля Нумы золотистые волосы аккуратно зачесаны назад, и он внимательно наблюдает за нами, пока мы спускаемся, особенно за Арланом.

— Девин, — приветствует он его с удивлением. — Я не знал, что ты здесь.

— Да, ну… — Он отстраняется от стены и делает вид, что стряхивает пушинку с рубашки. — Я не предупредил о своем прибытии, потому что не хотел затмить объявление о твоей коронации. Кириан, Одетт, рад видеть вас снова.

Король то появлялся, то исчезал последние месяцы, так что меня не особо удивляет его присутствие. Одетт, судя по её веселому выражению лица, тоже.

— Что ты делаешь в Эрее так скоро? — спрашивает Арлан.

— Выражаю свое почтение новому королю, полагаю. — Он делает слегка театральный поклон, от которого Арлан заливается краской, прежде чем выпрямиться и улыбнуться. — Когда твои подданные закончат с тобой, я хотел бы поговорить наедине.

Что-то плотное висит между ними, что-то торжественное и слишком серьезное, пока Одетт не делает незаметное движение и не толкает Арлана локтем.

— Конечно, — отвечает он.

— Превосходно. Я буду ждать тебя в твоих покоях, — заявляет он с бесстыдством и поворачивается, пока румянец на щеках Арлана достигает невероятного оттенка красного.

Одетт предупреждает меня взглядом, чтобы мне и в голову не пришло ничего сказать. Я молчу. Бедняга и так достаточно унижен, и, похоже, его ждет долгая ночь…

Когда мы спускаемся вниз, новоиспеченного короля тут же требуют к себе, но Эдит начеку и быстро спасает его с понимающей улыбкой. Аврора присоединяется к ним, чтобы поздравить. Надеюсь, её прямолинейность не слишком его напугает. Когда она узнала о плане сегодня утром, то сказала мне, что надеется, что его не попытаются убить слишком скоро.

Арлан знает, какой опасности подвергается теперь как новый король, последний в своем роду, когда мир между королевствами — дело столь хрупкое, а война была так близко; но он готов.

А мы будем здесь, чтобы помочь ему.

Одетт на мгновение переплетает свои пальцы с моими и тянет меня за собой. Мы удаляемся от двора, от бала и шума, который нарастает и снаружи. Мы проходим мимо солдат, оставляющих монеты на камнях, сложенных друг на друга. Некоторые обычаи должны жить, даже если нет бога, который заберет подношение.

Я следую за ней в темноте. А что еще мне