Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок - Елена Кутукова

Я перестала вырываться, свободной рукой нащупала брошь-талисман.— Ведьма будет крайне недовольна, если я завтра не приду на службу, — громко сказала я. — Она обещала показать мне пару заклятий. Впрочем, одному проклятию уже научила…

Мужчина, державший меня, вдруг резко отпустил и отступил назад.— Я могу его попробовать на ком-нибудь из вас. Неотработанные проклятия — это ещё хуже… — теперь уже я позволила себе ехидно улыбнуться.

Я не знала толком никакой настоящей магии, кроме пары бытовых заклинаний, которым успела научиться. Мачеха когда-то велела спрятать все магические книги, оставив мне лишь крохи знаний. Но мужчины об этом не знали и поспешно почти бегом скрылись за углом.

На секунду перед глазами всплыла тетрадка с неразборчивыми, наспех написанными заклинаниями и голос мачехи:"Ты, падчерица, всё равно ни на что не способна. Магия тебе не по плечу".Кажется, она врала — и теперь я очень надеялась проверить это на практике.

Я поспешила внутрь таверны. Аглая суетилась по залу, разносила подносы с едой для шумных гостей. Я коротко кивнула ей, пробираясь мимо, — сейчас для меня было важно одно: Лилиан, ребёнок, который и так слишком долго был без меня.

Я открыла дверь в комнату. Девочка стояла у окна, маленькая сгорбленная фигурка в полумраке, глядя куда-то вдаль.— Лилиан! — позвала я, едва сдерживая волнение.

Девочка быстро обернулась , и я увидела её глаза, покрасневшие от слёз, а по щекам ещё виднелись влажные дорожки.— Ты всё-таки вернулась! — радостно воскликнула она и бросилась ко мне, крепко обняв. Маленькие пальцы вцепились в мой рукав, и я почувствовала, как дрожит всё её тело. Казалось, ребёнок вот-вот снова разрыдается.

— Я же обещала, — прошептала я, поглаживая её по мягким пушистым волосам. — Почему ты плачешь?

Я осеклась, поняв, что это глупый вопрос. У Лилиан было слишком много причин для слёз.

— Прости, я не хотела… я больше не буду… — всхлипнула она.

— Я не ругаю тебя, — мягко ответила я. — Ты имеешь право плакать. Просто мне важно знать, что с тобой.

— Дядя и тётя, — едва слышно выдавила Лилиан. — Я всё пытаюсь понять, почему… почему они меня бросили.

— Я выясню это, солнышко, — пообещала я, сжимая её в объятиях. — Но сейчас у меня для тебя хорошие новости. Ведьма оказалась очень доброй женщиной, она взяла меня на работу. Мы с тобой будем жить у неё.

Лилиан быстро вытерла слёзы руками, в её глазах вспыхнула робкая надежда. Она тут же начала расспрашивать, как выглядит ведьма, какой у неё дом, будет ли в нём что-то необычное. Немного смущённо призналась, что других детей, кроме двоюродной сестры, почти не видела, даже в школу не ходила — всему её учила тётя. Теперь она волновалась: вдруг не сможет подружиться с ребятами?

— Всё будет хорошо, — заверила я. — Я всегда буду рядом. А пока, если ты не голодна, пора готовиться ко сну.Я спустилась к Аглае, чтобы узнать, где можно помыться. Оказалось, на втором этаже были простенькие душевые. Аглая, не раздумывая, протянула мне баночку шампуня, душистое мыло и два полотенца.— Сколько я должна? — спросила я.

— Да боги с тобой, — фыркнула она. — Это мои личные запасы. Деньги побереги — раз уж решила ребёнка опекать. Заберёшь с собой, пригодится.

Я поблагодарила её, искренне растроганная, и пошла принимать душ. Здесь всё было просто, почти по-деревенски, но после пережитого даже эта скромная чистота показалась настоящим благом. Потом отправила Лилиан купаться, дала ей свою рубашку для сна — завтра обязательно нужно будет купить ей всё необходимое.

Уже лёжа в постели, я спросила малышку, не хочет ли она послушать сказку на ночь. Лилиан удивлённо подняла голову:

— А что это — сказка?

Я ожидала чего угодно, но не этого.

— Это интересные истории. Их рассказывают детям, чтобы они верили в хорошее, учились справляться с трудностями. И взрослым они нужны, чтобы не забывать мечтать, — объяснила я, подбирая слова.

— Кажется, что-то подобное рассказывали моей кузине, но она всегда забывала и не могла мне пересказать, — тихо вздохнула Лилиан.

Я начала рассказывать ей Белоснежку. Эта история казалась сейчас особенно уместной  — уж мачеха у меня и правда злая и настырная. К сожалению, из сказок детства Джорджианы я почти ничего не помнила — придётся купить сборник, если они здесь бывают.

Только дождавшись, пока ребёнок крепко уснёт и дыхание выровняется, я тихонько выбралась из комнаты, оставив записку: «Я вернусь через несколько минут». В коридоре тут же столкнулась с Аглаей.

— Уложила, — с облегчением сообщила я.

Аглая улыбнулась, но во взгляде промелькнула тревога.

— Милая девочка. Только вот слишком красивая, — вздохнула она.

— Это плохо? — удивилась я.

— В последнее время красивых детей всё чаще воровали, — тихо ответила Аглая. — Будь осторожна.

— Спасибо, буду иметь в виду. Завтра мы идём на рынок — надеюсь, обойдёмся без приключений.

Глава 11

Перед походом на рынок я расспросила Аглаю о ценах на одежду. Пришлось признаться: я никогда не покупала себе ничего нового — носила только то, что щедро "дарила" мачеха. Эти вещи были мягко говоря непрезентабельны.

Город проснулся с первым лучом солнца. К лавкам и палаткам начали стекаться люди: кто-то спешил за свежим хлебом, кто-то — за молоком или яйцами, а кто-то просто прогуливался, чтобы узнать последние новости.

Мы с Лилиан вышли рано, пока рынок ещё не заполнился до отказа. Девочка крепко держала меня за руку, иногда так сильно сжимая пальцы, что я чувствовала её тревогу — особенно когда мимо проходили шумные торговцы или громкоголосые женщины с корзинами. Я видела, как она волнуется, но старается не отставать.

— Смотри, солнышко, вот здесь хлеб и булочки, — улыбнулась я, останавливаясь у прилавка, где аромат свежеиспечённого хлеба щекотал нос.

Лилиан робко кивнула, с жадным интересом разглядывая горки румяных батонов. Я выбрала два, а ей купила маленькую плюшку.— Это очень дорого, совсем не обязательно, — тихо возмутилась она, но я настояла. Лилиан несмело взяла угощение, поблагодарила — и вдруг улыбнулась, по-настоящему, широко и искренне.

— Ничего вкуснее я не пробовала… — призналась она, и в этих словах прозвучала такая тоска, что у меня сжалось сердце.

Мы двинулись дальше, петляя