Выжить после апокалипсиса - Людмила Вовченко
— Ты смотришь так, будто это армия, — заметил Степан, вытирая лоб.
— Это и есть армия, — ответила Мира. — Только у нас оружие — лопаты и топоры.
Её слова вызвали смех, и смех этот разогнал напряжение, которое всегда висело над людьми на новой земле.
---Ближе к полудню на участок приехал лекарь. Его телега скрипела, но на ней аккуратно были уложены коробки с травами и инструментами. Мужчина был высоким, с чуть усталыми глазами, в которых всё же теплился живой огонь.
— Вот, — сказал он, снимая шляпу. — Проверю, кто из вас не перегрузился. А то потом будете валяться пластом, и кому эта ферма нужна?
Подростки прыснули от смеха, кузнец недовольно фыркнул, а Мира впервые позволила себе улыбнуться чуть мягче.
— Спасибо, что приехали, — сказала она. — Здесь работы больше, чем у десяти семей.
— Значит, вам понадобится не только здоровье, но и умение отдыхать, — заметил лекарь и многозначительно посмотрел на неё.
Мира смутилась, но быстро взяла себя в руки.
— У нас пока отдых — это возможность сесть у костра и не упасть лицом в котёл.Он засмеялся, и смех его был тёплым, почти домашним.
---Вечером, после ужина, все собрались у костра. Кузнец рассказывал байки о том, как в городе пытался обменять дырявый котёл на мешок соли и чуть не оказался в тюрьме. Подростки перебивали его, утверждая, что если бы не они, то торговка прогнала бы его веником.
— А я-то думал, что самые страшные звери живут в лесу, — заключил кузнец. — Нет, они сидят на рынке и торгуют луком!
Смех сотрясал костёр, искры летели в небо.
Мира слушала и думала: именно эти моменты дают людям силу. Не хлеб и не крыша, а возможность смеяться вместе, делиться историями, спорить и снова мириться.
---Поздно ночью, когда все разошлись по своим постелям, Мира осталась наедине с лекарем. Он задержался под предлогом проверить, не воспалились ли руки у подростков. Но, уходя, остановился у порога.
— Ты держишь людей так, как держат лекарство в ладонях, — сказал он тихо. — С осторожностью и надеждой.
— А ты видишь слишком много, — ответила она, стараясь не выдать дрожь в голосе.
— Это моя работа, — улыбнулся он. — Видеть то, что другие прячут.
Они смотрели друг на друга дольше, чем следовало. Потом он надел шляпу и ушёл в ночь.
Мира осталась одна у костра. Небо было усыпано звёздами, и каждая звезда будто спрашивала её: «Ты готова к переменам?»
Она сжала руки и ответила — про себя, но уверенно:
— Да. ---Наутро её разбудил смех подростков и запах жареного хлеба. День обещал быть трудным. Но теперь Мира знала: каждый трудовой день — это ещё один шаг к дому, который они создают. И, возможно, к чему-то большему, чем просто дом.
Утро началось с густого тумана. Земля парила, словно пыталась скрыть от чужих глаз новые ростки надежды, которые люди Миры посадили накануне. Влага ложилась на волосы, одежду и даже на старую крышу дома, заставляя её поблёскивать в первых лучах солнца.
Мира стояла на пороге и думала: слишком тихо. Но эта тишина была не тревожной, а собранной, как перед началом работы.
— Староста, — громко позвал кузнец, нарочно так её теперь называл, — решай: идём в лес за брёвнами или в город за семенами?
— И то, и другое, — отозвалась Мира. — Но сначала — список.
Она достала свою потрёпанную тетрадь.
— Нам нужны: соль, зерно, семена капусты и пшеницы, две козы или хотя бы одна коза и овца. Если получится — пару поросят. Инструменты: топоры, мотыги, ведра. И ткань. Люди будут мёрзнуть, а у нас ничего нет.Фермерша кивнула:
— Я поеду в город. У меня язык подвешен, смогу сбить цену.Кузнец сразу же возразил:
— А если попадёшь на сборщиков налогов? У них одно слово — и всё, без документов мы никто. Пусть едет Мира, у неё наследные бумаги.Мира вздохнула. Она боялась города — его каменных стен, взглядов чиновников, того, что её наследство могут оспорить. Но отступать было нельзя.
— Хорошо. Я поеду, — твёрдо сказала она. — Но со мной нужны люди.
— Я, — вызвался кузнец. — И двое подростков, пусть посмотрят, как торговаться.
---Дорога в город оказалась тяжелее, чем казалось по карте. Колёса телеги вязли в глине, а вокруг шумел лес. Птицы давно умолкли, вместо них слышались сухие трески веток — то ли звери, то ли чужие люди.
— Держись ближе, — сказал кузнец, когда подростки начали отставать. — Тут легко потеряться.
Мира вглядывалась в дорогу и думала, как изменилась её жизнь: ещё вчера она переписывала старые книги в монастыре, а сегодня едет договариваться о скоте и семенах, словно ей это было привычно с рождения.
Она сжала кулон на груди и прошептала:
— Помогите мне. ---Город встретил их шумом и пылью. Высокие ворота, стражники в поцарапанных доспехах, а за воротами — улицы, где кипела жизнь. Торговцы кричали, предлагая рыбу, ткань, амулеты. Женщины спорили о ценах, мужчины грузили мешки. Над всем этим висел запах дыма, пота и жареного хлеба.
— Вот оно, — пробормотала Мира. — Сердце власти.
Кузнец недовольно буркнул:
— Сердце гниёт. Здесь одни налоги и спесь.И в самом деле: на площади стояли сборщики в ярких мундирах. Они останавливали телеги, требовали бумаги, взвешивали мешки и записывали что-то в толстые книги.
Мира почувствовала, как сердце заколотилось. Но она выпрямилась, подошла к ближайшему чиновнику и протянула наследные бумаги.
— Земля Лемар. Зарегистрирована на меня.
Мужчина поднял глаза, прищурился, долго рассматривал её.
— Молодая хозяйка? Что ж… посмотрим, надолго ли хватит.Он бросил бумаги обратно, и Мира поймала их, не дрогнув.
— Хватит, — твёрдо ответила она. — Дольше, чем вы думаете.
Подростки ахнули: они ещё не привыкли видеть в ней такую силу.
---На ярмарке всё было иначе: шумно, красочно, с музыкой и смехом. Но за каждым смехом чувствовалась нужда. Козы продавались втридорога, семена — почти по весу серебра.
— Надо торговаться,
