Одержимость Фенрира - Анна Снегова
И вот теперь у меня едва сердце не выпрыгивает из груди, потому что я иду вперёд по пустынной тропе меж деревьев, чтобы увидеть всё это своими глазами. И мне страшно до ужаса.
Звуки ночи со всех сторон. Какая-то птица ухает в ветвях. Стрекочут сверчки. Запахи ночного леса – непривычные, странные, обрушиваются на меня со всех сторон. В темноте не видно ничего, под ветвями деревьев такая густая тьма, что постоянно кажется, будто там кто-то прячется и вот-вот выпрыгнет на меня.
Луна смотрит с небес так иронично, будто спрашивает – куда ты, дура, полезла?
Ты слабая, не приспособленная к жизни за пределами собственного дома. Всю жизнь жила, как будто тебя завернули в паклю и положили в коробку, словно те стеклянные пузырьки. А если сейчас из темноты на тебя нападёт какой-нибудь хищник? А если подвернёшь ногу, или потеряешь сознание, пока у тебя магия невидимости, и тебя вообще никто тут не найдёт?
А далеко впереди уже маячат огни во тьме, доносится шум праздника.
Но до этих огней ещё надо дойти.
А у меня от страха ноги не идут.
Вдруг так сильно пронзает болью, что я не выдерживаю, и сажусь прямо на тропе в пыль, обнимаю себя обеими руками. Даже не боюсь испачкать платье – а ведь я с утра, чтобы создать себе праздничное настроение, надела своё самое любимое, бледно-зелёное, с белым кружевом у выреза и на коротких рукавах.
На мгновение пугаюсь, что сейчас умру. Никогда ещё за всю мою жизнь мне не было настолько страшно.
Охватывает сильнейшее желание повернуть назад.
Собственная авантюра кажется глупой, а я себе – жалкой. А самое главное, мне ужасно больно.
Вдох. Вдох. Дыши.
Упрямо сцепляю зубы.
Если я сейчас поверну, всю жизнь буду думать о том, что меня ждало впереди что-то прекрасное, удивительное. А я так и не увидела, потому что струсила.
Медленно поднимаюсь снова на ноги.
Я дочь своего отца. В моём роду никогда не было трусов. С тех самых древних времен, когда первый дикий барс вышел к моим предкам из клана Ночных стражей и дал себя приручить.
Я не стану возвращаться.
***
Шум, свет и музыка обрушиваются на мою голову яркой мешаниной пятен и звукой, расцветившей ночь.
Во все глаза, жадно впитываю атмосферу праздника.
Тут и там растянуты белые шатры, над ними ряды фонариков на веревочках, огоньки оплетают деревья, арки из белых цветов. Как красиво!
Меж деревьев расставлены длинные столы, жители долины шумно празднуют первую большую свадьбу в семье своего любимого вождя. Ни мама с папой, ни мой самый старший брат, Бьёрн, пышных торжеств не устраивали. А люди в нашей стране любят душевные праздники, на которых можно петь песни и выкрикивать здравницы, и радоваться тому, что новый год принёс новый урожай и рождение новых детей.
Скоро в Таарне появится ещё один малыш. Фрейя призналась мне недавно, сияя от тихой радости, что у них с Мэлом грядёт пополнение в их маленькой семье. Они конечно же не дождались свадьбы. Кто бы сомневался, глядя, как эта парочка обжимается в каждом углу при любой возможности.
Кручу головой, пытаюсь найти подругу. Как же здорово, что Мэл забрал её из Гримгоста! Мы все по ней ужасно скучали, когда она уехала. И сколько же радости, когда вернулась за руку с Мэлом и они объявили о том, что женятся. У меня было такое чувство, словно теперь на одну сестру стало больше.
Я так хотела разделить этот радостный день вместе!
Ой.
Люди то и дело толкали меня.
Приходилось отпрыгивать и уворачиваться. Хорошо, что был полумрак, и никто не удивлялся в шумной толчее, что налетел на какое-то невидимое препятствие. Звуки скрипки и флейты сплетались в задорную мелодию, уже немного уставшие музыканты временами чуть-чуть фальшивили, я слышала это своим тонким слухом. Ужасно захотелось танцевать, но я сдержалась. Мне ещё назад возвращаться, надо оставить силы. Да и хватит безумных поступков на сегодня – я и так выбрала лимит на весь ближайший год.
В толпе то и дело попадались рослые светловолосые люди в странной одежде бледно-голубых и лиловых оттенков. По глазам и волосам я безошибочно узнала асов из Гримгоста. Пышно разодетые в шелка и бархат гости из Империи тоже собирали на себе все взгляды местных крестьянок. Ох и разговоров будет, на годы вперёд! Папа был прав. У нас никогда ещё не было столько чужаков в нашей долине. Хорошо, что меня никто не видит. Пользуясь случаем, парни то и дело начинали кадрить местных девчонок – и по ним не видно было, чтоб те были сильно против.
Я позволила себе минутную слабость помечтать – что вот бы и меня тоже кто-нибудь покадрил. Но мне даже смотреть на эти парочки было так волнительно, что сердце бросалось вскачь, и я старалась слишком на этом не зацикливаться. Я уже давным-давно это пережила и смирилась с тем, что иногда мечты так и остаются мечтами. Надо ценить то, что у тебя есть. Например, сегодня у меня есть вот этот чудесный день! Напоенный радостью, звенящей в воздухе, весельем, вкусными ароматами.
Я стащила с какого-то блюда на краю чужого стола кусок жареного на углях мяса, с другого – запечённую в печи лепёшку, и моё настроение повысилось ещё больше.
Зелье невидимости работало отменно. Было так странно не видеть собственного тела! Но ощущение пьянило. Я чувствовала себя лёгкой, какой-то новой, дерзкой. Как будто этой ночью я была немножечко не я.
Наверное, пора бы уже в двадцать лет совершить хоть один чуть-чуть сумасшедший поступок.
Меня снова привлекли звуки барабанов, теперь уже громче. Их рокот прокатывался вибрацией по коже, отдавался через землю эхом в ступнях. Я пошла поближе к центру, туда, где толпа была гуще, и стояла полукругом вокруг расчищенной площадки. Это был риск, идти в такую толчею, но мне было ужасно любопытно,
