Настя захватывает мир - Тальяна Орлова

– Это вид нечисти? Мы не проходили, – заметила я.

– И не будете. Потому что этот вид считается полностью истребленным, как и Пожиратели. То есть они будто все еще есть в единичных экземплярах, но драконам приятнее считать, что их нет. Ну и до таких размеров они обычно не дорастают. Хотя кто знает, во что превратится мой рой через три тысячи лет?

Я все еще не могла восстановить дыхание, поэтому постоянно сбивалась:

– А… а если змея нас найдет? И как нам теперь выбраться? Юты, ты с ней сможешь справиться?

– Никогда не пробовал, – он будто бы едва сдерживал смех. – К тому же такой шум точно разбудит остальную армию наверху. И Роза узнает, кто ее обокрал, Пауку-то хватило ума ни одного свидетеля не разбудить. Может, поторчим здесь, пока все они заново не уснут?

– Согласна торчать здесь хоть год! – ответственно заявила я. – И прости, я снова допустила ошибку. Мне очень стыдно.

– Лучше бы постыдилась тех слов, которыми ты змею и разбудила, – хохотнул он.

Я подняла лицо, мазнув носом по его подбородку. И, несмотря на ужас ситуации, ответила как можно тверже:

– Нет, от своих слов я отказываться не стану. Не знаю, что ты ко мне чувствуешь, но определенно что-то есть. Из-за этого ты просто не позволишь мне быть счастливой с другим. У нас бы это называлось «собакой на сене». Но я так говорить не буду, поскольку видела тебя собакой непосредственно на сене в конюшне. Хватит юлить. Здесь нет тех, кто может услышать правду и использовать ее против тебя. Но мне нужно знать, понимаешь?

Он слегка отодвинулся, чтобы заглянуть в мои глаза и довольно равнодушно проговорил:

– Не понимаю. Зачем?

Такой, казалось бы, простой вопрос, но ответ на него сложнее и весомее всех этих каменных лабиринтов на неизвестно каком подземном ярусе под тоннами золотистого песка… Зачем мне это? Чтобы получить взаимность, которая окажется еще тяжелее? Чтобы перестать об этом думать – а получится ли? Чтобы потешить чувство собственной важности? Последнее, самое отвратительное, ближе всего к истине. И тогда я сказала то, что саму меня удивило:

– Чтобы удостовериться в твоей способности переживать настолько светлые чувства. Если тебе доступна любовь – или хотя бы влюбленность – это означало бы, что в тебе далеко не только темнота и боль. Не только цинизм. А заодно это покажет, что все твои слова о желании захватить мир были лишь шуткой или бравадой. Ведь тогда ты запросто сможешь представить себе горе людей, которые потеряют любимых.

– Я никого терять не собираюсь. Хорошо, что так мало тех, кого я не собираюсь терять. У меня целых два глаза – хватит, чтобы приглядеть за одним человеком, – произнес он без каких-либо эмоций, продолжая безразлично смотреть мне в глаза. Однако сама эта формулировка была двусмысленной. Будто в ней прозвучало самое искреннее признание, но притом не прозвучало ничего.

Где-то над нами медленно проползал монстр размером с динозавра. А еще чуть выше находились десятки высокоранговых чудовищ. И мы застряли здесь, возможно, надолго, если вообще будет шанс выбраться целыми. Но меня заботило лишь двойное дно в его последних фразах. То ли дура, то ли самая смелая женщина из ныне живущих – потом определюсь.

Я просто поцеловала его, воспользовавшись удобством нашей позы. Поднялась на цыпочки и осознанно прибегла к легкому касанию. Никакой страсти или намека, всего лишь штрих. Подсказка, что я уловила то, о чем он не собирался говорить. А заодно и обещание, что больше я эту тему поднимать не стану – раз нельзя, то нельзя.

Однако Юта отчего-то воспринял совсем иначе. Его тело под моими ладонями заметно напряглось, слово зверь притих в засаде. И уже через секунду он рванул на добычу. У меня аж звезды перед глазами заплясали, когда он дернул меня на себя и жадно поцеловал – совсем не тем невинным касанием, каким я недавно просто обозначила свою позицию. Откуда столько злости? Будто бы я его враг. Будто я нанесла ему оскорбление и спровоцировала на самые беспощадные меры. Или это вовсе не злость?

Я утопала в искрах. Мне нравилась даже невозможность перехватить инициативу. Целовал ли он девушек до знакомства со мной? Был ли с ними? Использовал и выбрасывал, или же Юта в принципе не собирался отвлекаться на такие мелочи, как удовлетворение похоти? Я не имела представления, его животные инстинкты в любом случае были безупречными. Как и все в нем.

Под невыносимым напором скрывались молниеносные реакции. Вот моя рука взлетела вверх – и была тут же перехвачена горячей ладонью, моя маленькая революция закончилась переплетенными пальцами и зафиксированным положением. Вот я пытаюсь что-то возразить, напомнить, где мы находимся, и никому не нужный вопль протеста перекрывается страстным языком. Взаимные атаки и контратаки происходили слишком быстро – страшно и прекрасно одновременно, сердце уже давно ухнуло вниз, да где-то там и потерялось. Но и это не проблема – Юта будто сошелся со мной в мысли, что пора бы отыскать в пространстве все мое тело: дернуть его вверх и тут же прижать собственным, чтобы ни одной клетки не осталось без внимания.

Я и не думала останавливать, когда мужская рука нырнула в мои походные брюки. Между нами не может быть какого-то стеснения или, тем более, остановок. Мы – единая стихия, которая наконец-то вошла в резонанс. С последствиями разбираться будем позже. Да я хоть до конца своих дней буду скрывать тот факт, что наши чувства полностью взаимны. Плевать, что случится в будущем, единственный важный момент – прямо сейчас…

И в это самое «сейчас» Юта вдруг застыл и выпустил меня из рук, позволив буквально сползать по стене от бессилия в ногах.

– Видимо, мне все-таки придется прерваться, – сообщил он и повернулся.

Я не завопила только по одной причине – ужас был настолько велик, что даже голосовые связки в узел завязались. Из темноты прямо на нас таращился здоровенный глаз величиной с дом. Если это лишь одна часть морды, то я знать не хочу, как выглядит пустынная змея целиком!

Пожиратели уже струились над нашими головами, волнами перекатываясь вперед, словно делая ложные выпады. Юта выхватил из-за спины Весеннюю Смерть и ласково распорядился:

– Настя, подожди пока здесь. Я скоро. Наверное.

Последнее слово было явно лишним для моего самообладания. Я сжалась в комочек и закрыла голову руками. Вся сила воли ушла на то, чтобы не визжать