Бессмертная и непопулярная - Мэри Дженис Дэвидсон
— Что вы хотите на свой день рождения, Ваше Величество? — спросила она меня, пока я с завистью смотрела на эти нестареющие дыни. В настоящее время её обязанности были эквивалентны тому, что она была «шафером» Эрика, которого она обратила в вампира несколько десятилетий назад. Теперь, вместо того чтобы пить его кровь, она ограничивалась тем, что разглаживала утренний выпуск «Уолл-Стрит Джорнал», заваривала ему чай так, как он любил, и раскладывала перед ним кучу бумаг, чтобы он мог их просмотреть. — Полагаю, какие-нибудь красивые туфли.
— Ошибаешься, — ответила я. — Я хочу мира на земле, доброжелательного отношения к людям.
— А в торговом центре есть такой магазин? — невинно спросила Джессика. — Или, может быть, одна из тех тележек, что стоят в проходах, прямо рядом с художником-портретистом и парнем, продающим футболки с пикантными сексуальными шутками? — она бесстыдно разглядывала записки, которые Тина аккуратно разложила на мраморной столешнице.
— Это было бы единственное, чего у них нет, — сказала я. — Тина, Джессика, я вас знаю. Я знаю, что говорила вам не устраивать вечеринку, и поэтому вы её устроите. Но если вы хотите продолжать в том же духе — прекрасно. Никаких вечеринок. Вместо этого найдите тихую минутку, чтобы помолиться за вышеупомянутый мир во всем мире и глобальную гармонию, а если это не удастся, подарите мне подарочную карту от Блуминдейла (Блуминдейл — сеть престижных магазинов, знаменитая отделом дорогой одежды).
— Или, возможно, пару новых мокасин от Прада, — добавила Джессика.
— Нет, меня тошнит от мокасин. Наступила весна — я хочу босоножки на ремешках, — это было довольно глупо — я не могла носить их с носками, и в эти дни мои конечности были довольно холодными. Но всё же. Я устала от зимы, а это была Миннесота — у нас было по меньшей мере ещё два месяца снега.
— Верно, — согласилась Джесс. — Потому что у тебя их недостаточно.
— Почему бы тебе не взять одну из моих пар и не засунуть их в свою симпатичную чёрную попку? — сладко предложила я.
— Что ж, мисс Тейлор, почему бы вам не воспользоваться своим изящным носиком цвета слоновой кости и…
Тина прервала их спор.
— Ваше Величество, есть ли какие-нибудь дизайнерские туфли, которые вам не нравятся?
Гарретт откашлялся и принялся за другой стежок — вязание, подвязка, вязание крючком — для меня это было всё равно.
— Ей не нравятся сандалии Паккард Шах. Особенно золотые.
— Правда, — подтвердила я. — Они все похожи на что-то из реквизита «Ночей в стиле буги-вуги», — я имею в виду, какой сейчас год? Я бы заплатила двести баксов, чтобы не носить их.
— В этом нет необходимости, — сказал Эрик Синклер, не обращая внимания на мой вскрик и на то, как вздрогнула Джессика. Он был ещё хуже, чем Тина. Там, где она скользила бесшумно, он телепортировался, как инопланетянин. Высокий, широкоплечий, темноволосый, темноглазый, аппетитный инопланетянин. — У тебя тысяча пар сандалий.
— Не надо. Оставь меня в покое и читай свои газеты.
— Список гостей? — спросил он, перегибаясь через моё плечо и заглядывая в мой блокнот. — Но ты же не хочешь вечеринку.
— Ты чертовски прав, не хочу! — я захлопнула блокнот. На самом деле, я не знала. Я была почти уверена. — Сколько раз мне ещё это повторять?
Не поймите меня неправильно: я слышу себя. И я очень хорошо разбираюсь в себе, несмотря на все свои мелкие капризы и раздражающие причуды. Ничто так не стимулирует самореализацию по Маслову, как столкновение с Понтиак Ацтек (марка автомобиля типа кроссовер — прим. пер.).
Но как бы плохо я ни говорила себе, я ничего не могу с собой поделать. Моя ситуация невыносима. Вы бы удивились, узнав, как часто меня игнорируют, несмотря на то что я так называемая Королева Вампиров. Повторяться до тошноты — один из многих способов, которыми я пытаюсь добиться того, чтобы меня услышали. Я слишком новичок в этой игре, чтобы быть сдержанно жёсткой, как Синклер. Не умной, как Тина. Не богатой, как Джесс. Не всевидящим призраком, как Кэти. Не умным врачом, как Марк, и не равнодушной психической оборотницей, как Антония. Вы знаете, каково это, когда вас называют королевой, а вы можете предложить меньше всего из всех, кого вы знаете? Это огромный удар по самолюбию.
— Мы поняли, Бетси, — говорила Джессика. — Никакой вечеринки. Отлично.
— Отлично.
— Почему ты… — Синклер поймал жест Джессики, которая отчаянно махала рукой. — Не обращай внимания. Ты готова принять наших гостей?
— Гостей? — я старалась не паниковать. Они устраивали мне вечеринку! Бездельники! И сбивали меня с толку, сделав это за две недели до моего настоящего дня рождения.
Он вздохнул, что было почти похоже на вспышку гнева.
— Пожалуйста, не произноси «гостей?», как будто ты не помнишь, что Европейская делегация прибудет в полночь.
— И Софи с Лиамом, — добавила Тина, просматривая свои записи.
— Я знаю. Знаю, — я действительно знала. Против Софи и Лиама я не возражала — Софи была очаровательной вампиршей, которая жила в крошечном городке на севере со своим очень живым тридцатилетним бойфрендом Лиамом. Они были парой несколько месяцев, и некоторое время назад они помогли нам поймать настоящего подонка, вампира, который получал удовольствие от свиданий с девушками из колледжа, очаровывая их до глубокой любви, а затем уговаривая покончить с собой.
Софи, на самом деле, как бы возродила мою веру в вампиризм. Мне казалось, что большинство из нас — придурки, мужчины и женщины, которые находят сексуальное удовольствие в преступном нападении. Но Софи была сделана из более чистого материала — зло, которое якобы поглощало нежить, казалось, её не касалось.
Так что её прибытие сегодня вечером вместе с приятным (хотя и несколько суховатым) Лиамом был для меня большим событием.
Но эта Европейская делегация была как раз тем, чего мне не хватало: кучка древних вампиров со скучным акцентом заявилась, чтобы позлить меня за две недели до моего дня рождения. Как будто тридцатилетие в прошлом году (и смерть) не было достаточно травмирующим событием.
— Я не забыла, — сказала я. Правда. Я просто изо всех сил старалась не обращать на это внимания.
Он пригладил свои тёмные волосы, которые и так были идеально уложены. О-о-о. Что-то случилось.
— Джессика, я хотел спросить, не могла бы ты извинить…
— Даже не думай, — предупредила она его. — Ты не выгонишь меня из
