Золото и пепел. Хроники города номер Три - Мария Соколова

Выключаю воду, вытираюсь жёстким серым полотенцем. Натягиваю джинсы и футболку, на шее застёгиваю цепочку с потускневшим медальоном, на запястье – голограф. Сажусь на продавленный диван. Проклятье… Мне бы в шахту, но в таком состоянии это верная смерть. По привычке проверяю, нет ли новых заданий – и точно, индикатор уведомлений мигает красным.

Открываю сообщение. Вижу её лицо, и всё вроде как обычно, но волосы почему-то растрёпанные и голос какой-то странный: «Истребитель номер 721, для вас новое задание. Вам нужно зачистить северный коридор на -3 уровне. Срок исполнения – три дня». Голограмма гаснет, а я сижу, как будто меня ударили обухом по голове.

— Какого хрена? — вырывается вслух.

Это что, шутка?! Да там пацаны и девчонки в первые пару лет после выпуска из академии мелких уродцев гоняют! Я на -9 спускаюсь, а она меня на -3?! Пытаюсь вызвать её через голограф – тишина, только надпись: «Доступ к куратору ограничен».

Вскакиваю на ноги, сердце бешено стучит от ярости. Ошибка? Или она издевается? После моего ухода на пляже решила поиграть со мной? Но Лина… она же вроде не такая. Или я просто хочу, чтобы она была не такой? Хватаю куртку и вылетаю из квартиры. С этим надо разобраться.

Живот урчит, отчаянно напоминая, что я не ел уже почти сутки. Не до этого, потом. Иду к управлению шахт, недовольно хмурясь. Почему -3? Что за бред? Врываюсь в здание. Запах горелой еды и пота ударяет в нос, как только переступаю порог. За стойкой, с неизменно кислым выражением лица, сидит старуха, читая очередной журнал.

— Мне пришло задание на -3. Это, надеюсь, ошибка? — угрюмо смотрю на неё, облокачиваясь на стойку. — Я 721-й, мне на -8 и -9 положено спускаться.

Бабка поднимает колючие глаза и кривит лицо, будто я ей день испортил.

— Опять ты припёрся, окаянный? — бурчит, откладывая журнал. — Я тебе что, справочная? Куратор отправила, значит, так надо. Не нравится — где лестница наверх, знаешь. Но лучше не беси управляющего, он сегодня как дьявол злой на работу пришёл. А то потом будешь вспоминать мои слова, когда в Пустошь на поездах кататься отправишься. Но поступай как знаешь. Я тебя предупредила.

— И что, ничего нельзя сделать? Дай мне связаться тогда с куратором. Я со своего голографа не могу.

— Ох, какие мы важные, — фыркает бабка, отмахиваясь от меня, как от мухи. — Связаться он захотел. Конечно, не можешь! А ты думал, кураторы с каждым встречным-поперечным общаются? У них, знаешь ли, односторонняя связь – только приказы. Забыл, чему в академии учили? Или тебе, бедолаге, монстры уже все мозги отбили?

Руки так и тянутся разнести эту стойку в щепки, но что толку? Эта старая карга непробиваема, как бетонная стена. Разворачиваюсь и с грохотом захлопываю дверь, аж стёкла дрожат. На улице ветер хлещет в лицо, но гнев не утихает.

Меня и на -3 уровень! Позорище какое… Ещё и три дня на задание! А может, взять всегда активное “на самоназначение” и пойти на -10? Нет, дурость какая-то – это будет явный перебор. Лина, да что ты творишь, в конце концов?! Надо успокоиться и хорошенько подумать. Хм… А что если...? Рихард, старый лис, всегда мастерски выходит сухим из воды. Наверняка, подскажет, что делать с этим заданием. Заодно и его “важное дело” обсудим.

Фасад академии, прежде серый и невзрачный, теперь пестрит свежими яркими граффити: когтистые лапы чудовищ, мечи и бессмысленные каракули покрывают стены. И как только ума и смелости хватило? За это их всех на неделю посадят на хлеб и воду. Внутри здания, как обычно, царит хаос: девчонки громко спорят с пацанами, хвастаясь своими достижениями, а из тренировочного зала доносится лязг оружия.

В поисках наставника я обращаюсь к дежурному. Тот, зевая от скуки, машет в сторону лестницы и бубнит, что он ведет урок истории. История? Серьезно? Что сегодня за день такой дурной? Да Рихард с книгой в руках – все равно что чудовище с цветком в лапах. Поднявшись на второй этаж, по памяти нахожу нужную аудиторию. И действительно, сквозь мутное, расколотое надвое стекло в двери вижу: инструктор стоит у доски, скучающе листая учебник. Перед ним сидят четырнадцатилетние подростки, кто-то откровенно зевает, кто-то увлеченно рисует в тетради.

Мой стук заставил наставника обернуться. Взглянув на меня, он коротко кивает в знак приветствия.

— А, это ты, Кайл, проходи, садись. Подожди минут двадцать. Закончу урок, тогда поговорим.

— Ладно, — бурчу, входя в класс. Сажусь на заднюю парту, у стены. Дети косятся и шепчутся между собой:

— Это Легенда, да?

— Да, конечно! Ты что, не видел, как он тест на допуск проходил? Это ну, капец, эпично было!

Рихард, явно раздражённый шумом, скрещивает руки на груди. Его взгляд скользит по классу, не предвещая ничего хорошего.

— Поговорить захотелось? — тянет он, садясь на стул и показательно листая учебник. — Ну, тогда сейчас все стоя, по очереди читаете, а кто отвлечётся – завтра на тренировке пробежит дополнительные 10 кругов. Ты, веснушчатый, — тыкает он пальцем в пацана, — третья глава, первый абзац. Начинай.

Пацан встаёт, поправляет очки и открывает книгу. Голос чуть дрожит, но читает чётко:

— «К 2460-м годам человечество достигло пика своего так называемого "золотого века". Но за этой иллюзией скрывалась скверна. Космические путешествия стали противоестественной обыденностью, города ужасали своим извращённым и избыточным великолепием, а роботы сделали жизнь человека лёгкой и бессмысленной. Утопая в разврате и роскоши, потакая собственному эгоизму, люди забыли о долге перед планетой и друг перед другом…»

Слушаю вполуха. С каждым годом в учебниках пишут все больше чуши. Мерзкая пропаганда. Втирают, что мир, погрязший в пороках и сластолюбии, заслужил нашествие монстров, и только мудрые лидеры Единого государства смогли навести порядок. Но что было на самом деле? Архивы под замком, все книги и фильмы, созданные до катастрофы, подвергнуты жесткой цензуре. Парень дочитывает и садится. Рихард сразу же указывает на девчонку с косичками:

— Ты, глава седьмая, третий абзац.

Она встает, листает учебник, и звонкий голос разносится по классу:

— «2471 год вошёл в историю как время, когда человечество столкнулось с последствиями своей беспечности. Ненасытная жажда наживы, заставившая людей вторгнуться в самые глубинные недра планеты, высвободила неведомые