За туманными вратами - Елена Эйхен

– Ты такая красивая, – сказала старушка, но ее голос совсем изменился: стал грубым и хриплым. Белки глаз почернели. – Такая глупая. Бестолковая. – Слова били по ушам, вызывая головную боль. Я дрожала, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Вокруг все засвистело. – Ни на что не годная! Бессмысленная! Бессмысленная!

Закрыв лицо липкими руками, я кричала от боли и безысходности. Почему я такая? Почему? Я совсем пустая! Ничего не могу! Мне здесь не место! Нигде не место! Надо исчезнуть! Исчезнуть!

Щеки горели и болели все сильнее. К горлу поднялся ком. Меня стошнило. Волосы намокли. Руки дрожали. Я стояла на коленях на огромном валуне у обрыва, а Дэв поливал мое заплаканное лицо ледяной водой из реки и бил по щекам.

Краем глаза я увидела, как в кустах мелькнуло что-то алое, а после исчезла старушка.

Вскоре зрение стало проясняться. Я успокаивалась.

Когда дыхание стало ровным, я обмякла на камне, глядя в пустоту.

– Что случилось? – спросила я. Язык заплетался, голова опустела.

– Это была не бабушка Аруна. Это был ракшас. И ты его распознала.

– Как это?

– Ракшас принял вид бабушки Аруны из соседней деревни. Раньше она приходила готовить в ашраме по праздникам.

– Как же он смог? – спросила я, поворачиваясь к Дэву и всматриваясь в его лицо. – И что случилось со мной?

– А ты еще не поняла? Ракшасы принимают любую форму, внушают людям всякие мысли. Ты должна научиться не впускать в свое сознание то, что они хотят внушить. Что ты чувствовала? – Дэв взял меня за руку, присаживаясь рядом. – Что он тебе внушал?

– А ты разве не слышал?

Руки у него были холодные, а мне так хотелось согреть свои ладони в мягком тепле тех рук, что спасли меня раньше.

– Нет, – сказал он тихо, – Ракшас смотрел на тебя молча. Я понял, что происходит, когда ты начала сходить с ума. Итак?

Я кратко пересказала, что слышала от ракшаса, попивая воду из бутылки. Постепенно мне становилось все лучше.

– А ты здесь больше никого не видел? – спросила я, вспоминая об алом пятне.

– Нет, – сухо сказал Дэв.

Мы поднялись на ноги и взобрались на обрыв. Это оказалось совсем не сложно. Я посмотрела вниз, туда, где только что сидела на камне, и задохнулась от ужаса:

– Как ты добыл воды, если здесь такое сильное течение?

Дэв с минуту смотрел молча, а потом тихо сказал:

– Я… немного преувеличил. Не такое уж оно и сильное в этом месте.

От злости я с силой дернула Дэва за рукав, хотя тогда хотела бы его утопить.

***

Из-за встречи с ракшасом мы потеряли два часа и теперь торопились. Ветер то усиливался, поглощая лесные звуки, то снова сдавал позиции. Многое из происходящего постепенно становилось для меня привычным.

Я шагала почти машинально, ориентируясь на спину Дэва. Однообразный пейзаж быстро утомил меня, и я изредка прикрывала глаза от усталости. Сосны, дубы, ручьи, снова сосны, трава, камни, опять трава, еще трава, сосны, корни, корни, ветки, листья, трава, корни… И так до бесконечности.

Узкая расщелина среди отвесных скал врезалась в пологую долину, окруженную высокими заснеженными пиками. Пестрые бутоны с любопытством выглядывали из травы и запрыгивали обратно, столкнувшись с холодным воздухом. Несмотря на отсутствие ветра, мои пальцы замерзли и покраснели. Я накинула капюшон, но чем дальше мы углублялись в долину, тем теплее становилось, и вскоре я смогла снять кофту.

Верхушка массивного баньяна, растущего у реки, терялась в нижнем слое облаков. Пересчитать его стволы и не запутаться казалось непосильной задачей даже для того, кто мог долго работать над одной задачей и не бросить ее. Одеревеневшие лианы длинными канатами тянулись сверху почти до реки. В ветвях, густо поросших листьями, резвились птички, перелетая с этажа на этаж и перекрикивая Бхагирати.

– Где же этот дух? – спросила я, оглядывая долину.

– А как ты думаешь? – Дэв сбросил рюкзак на землю.

– А ты как думаешь? – Вернула я ему вопрос.

– И кто будет думать первым? – улыбнулся он.

– Когда я увидела тебя впервые, подумала, что ты серьезный человек, – улыбнулась я в ответ. – А ты и слова нормально сказать не можешь.

– Я всегда серьезен, если вопрос касается срочного дела, – Дэв махнул в сторону дерева. – Просто обойди.

Я взглянула на него с опаской и сделала несколько шагов вокруг баньяна. Как только подошла к теневой стороне, слуха коснулась тихая песня. Кажется, я уже слышала ее, когда проснулась в хижине мудреца. Нежный голос вплетался в воздух, струился в потоке воды, стелился по горам и сверкал на снежных вершинах.

– Не останавливайся, – сказал Дэв, и я сделала еще шаг.

Девушка с волосами и глазами чернее самой темной туши, склоняясь над работой, парила над землей, словно в невесомости. Золотая, усыпанная множеством драгоценных камней игла проворно соединяла края тканей невидимой нитью. Голубое сверкающее платье, прикрывающее ноги до пят, было сшито из такой же ткани, что и вуали. Это могла быть только Пахари Дэви!

Она подняла большие глаза, склоняя голову набок. Песня стихла.

– Намасте, уважаемая дева! – Дэв сложил на груди ладони и подтолкнул меня локтем. Я сделала тоже самое.

Пахари Деви кивнула. Очи девы доверху наполнились бенгальскими огнями, и от этого сверкания слепли мои глаза. Рядом с ней я чувствовала тепло и покой.

– Тебе нужна вуаль? – спросила дева, глядя на меня.

Я вопросительно посмотрела на Дэва, и он подмигнул в ответ.

– Да… Мне…Кажется, нужна…

– Ты не нуждаешься в вуали, – Пахари Дэви покачала головой, – Ты сама подобна вуали. Я вижу в тебе ее свойства. Стоит только захотеть. Тебе когда-нибудь снились вещие сны или что-то подобное?

Если подумать, бывало, во сне или даже в полудреме я получала ответы на свои вопросы, разговаривала с бабушкой, а иногда заранее видела то, что вскоре происходило на самом деле. Правда, я об этом почти не задумывалась.

– Очень редко и… невнятно, – ответила я.

– Это ничего. Все потому, что ты не знала. Теперь знай. – Пахари Дэви нежно улыбнулась. – Это твоя главная способность, правда, я не понимаю, откуда она у тебя.

– Возможно, не такая уж она и сильная.

– Подойди, – дева протянула руку.

Я подошла и коснулась ее пальцами. Бенгальские огни в ее глазах стали выпрыгивать и скользить по моей коже. По щекам девы покатились слезы.

– Сильная, конечно, ты сильная, – Пахари Дэви смахнула слезы. – Извините, я не плачу. Энергия вуалей во мне признала твою силу родственной, поэтому потекли слезы. Сама я не такая сентиментальная, – Пахари Дэви откашлялась и чуть не