Руины - Джиллиан Элиза Уэст

— Рен, — позвал Димитрий, появляясь из-за угла коридора с шлемом под мышкой.

Я оттолкнулся от двери, мои ноги были словно каменные, когда я подошёл к нему на середине коридора. Он выглядел таким же усталым, как я себя чувствовал, с тёмными тенями под глазами и напряжением вокруг рта, которое говорило о том, что он всё утро сжимал челюсти.

— Гораций дал нам разрешение поговорить со вчерашней душой, — без предисловий сообщил Димитрий.

Я кивнул, расправляя плечи. Хорошо. Это то, что нужно. Если я смогу поговорить с душой, то, возможно, лучше пойму, какие силы скрывает в себе принцесса.

— Где она сейчас?

Димитрий изучающе посмотрел на меня, как генерал оценивает своего солдата. Его рука потянулась к моему лбу, чтобы стереть кровь. Я резко отстранился, отмахнув его руку. Неприятный укол тошноты прошёлся по коже, а внутри заворочалось ощущение стыда.

— Хватит.

Он склонил голову в извинении. Мы были друзьями больше тысячи лет, и раньше такие прикосновения были обыденным проявлением доверия. Но временами он забывался, теряя из виду то, что человек перед ним теперь почти чужой.

— Что случилось? Ты весь в крови демони.

Я пожал плечами и, не отвечая, двинулся по коридору к своим покоям.

— Это из-за Оралии, да? — легко догнав меня, он зашагал рядом. — На тебе её запах.

Я лишь мельком посмотрел на него, недоумевая, и поднял бровь.

— Что? — пожал он плечами. — Я могу чувствовать.

Я фыркнул и покачал головой.

— Демони выманил её вчера ночью, заманивая к туннелям.

— Великие Матери, — выдохнул он, тихо выругавшись. — Она в порядке?

Я кивнул, раздражённый тем, что он совсем не сердится на неё за то, что она подвергла всё королевство риску.

— Ты злишься, — заметил он. Его голос стал мягче, а шлем в его руках чуть приподнялся, словно от тяжести. — Но она не знала, Рен. Ты не можешь винить её за это.

Я не ответил. Конечно, она не знала. Прошлой ночью демони мог ее уничтожить, и всё, что я мог думать, когда увидел её там, было: только не она.

Я толкнул дверь своих покоев, сорвал тунику и бросил её в горящий камин. В комнате для приёмов потрескивал огонь, и из-за жара ткань тут же начала тлеть. Ослабив застёжки на поясе, я снял портупею. Меч и топор с глухим стуком упали на пол, когда я шагнул в спальню.

— Сидеро сказал, что её укусил демони, когда она была ещё ребёнком, — сказал Димитрий громче. — Это ты выпустил его тогда, Рен. Я помню.

Мои руки замерли на дверце гардероба. В голове вспыхнули образы той ночи. Её крики, запах крови.

Медленно открыв гардероб, я взял первую попавшуюся тунику и натянул её через голову, аккуратно вытянув волосы из воротника. Затем выбрал чистые брюки, скинув грязные вместе с ботинками.

— Думаешь, она обрела силу из-за укуса? Ее магия идёт оттуда?

Ополоснув лицо водой, я посмотрел на Димитрия. Он стоял на пороге моей спальни, его рука характерно покоилась на рукояти меча.

Сначала я был поражён тем, что она вообще выжила. Я пробирался в Эферу в другой форме, чтобы шпионить за Тифоном, и вдруг снова заметил её.

Но за всё время моего наблюдения за Золотым Королём я ни разу не слышал, чтобы она обладала какой-то силой, кроме той, что помогает растить жизнь. Даже тогда я не понимал её до конца. Тифон тщательно скрывал её секреты.

— Всё живое, к чему она прикасается, умирает, — напомнил Димитрий мои слова той ночи. Его голос был тяжёл, как камень. — Превращается в пепел прямо у неё на глазах.

От этих слов язык будто покрылся морозом.

Я быстро заправил тунику в брюки, натянул новые сапоги и взял плащ. Старый, порванный демони, наверняка лежал у входа в туннели, ожидая сожжения.

— Ты хоть представляешь, как ей было тяжело? — продолжил он, напирая.

Я застегнул портупею, закрепляя оружие на груди, и накинул плащ. Но Димитрий перекрыл проход, широко расставив ноги, словно собирался сдвигать горы. Его взгляд был твёрд, как у того, кто способен выжать воду из камня.

— Неужели ты не можешь проявить к ней хоть каплю сострадания? Хоть немного милосердия? Единственное утешение, что она знала, было в доброте её охраны и названного брата, который почти никогда не был рядом. Всю свою жизнь её считали испорченной и проклятой. Она — единственное, чего боится Тифон… кроме тебя.

Положив руку ему на плечо, я резко ткнул каблуком в его ногу чуть выше колена. Он потерял равновесие, наклонившись в сторону, и я воспользовался моментом, чтобы пройти. Но прежде, чем я добрался до двери, его голос прозвучал, словно гром в тишине:

— Из-за тебя.

ГЛАВА 18

Ренвик

Тишина окутала нас, едва мы ступили на землю Ратиры.

Этот небольшой городок, созданный моим отцом бесчисленные тысячелетия назад, не был таким, каким бы мне хотелось его видеть. Однако души, что здесь обитали, казалось, не возражали. Или, по крайней мере, никогда не жаловались.

Город состоял из серых зданий, соединённых между собой подобно паутине. Поскольку душам не требовалось ни есть, ни спать, эти строения служили лишь для встреч, рассказов, отдыха. Иногда они занимались творчеством — рисовали, шили, ковали металл. Я старался через Горация и Торна обеспечивать их всем необходимым.

Но я не был настолько наивен, чтобы считать, что это была счастливая жизнь. Как бы я ни старался изменить это место, ничего не менялось. Всё оставалось серым, безжизненным, лишённым красок, часто таким тихим, как сама могила, особенно когда я проходил мимо. Хотя, возможно, это было связано не столько с самим Инфернисом, сколько со мной.

Души, как одна, выходили из дверей и дворов, склоняясь на одно колено, прижимая руки к сердцам, опуская глаза. Я чувствовал их страх и пытался не замечать, как они отползали назад, если я приближался слишком близко. Вместо этого я гордо поднимал подбородок и смотрел вперёд. Эти существа уже перенесли много страданий, а теперь трепетали перед своим королём. Каждая душа в Ратире прошла бесконечные испытания, чтобы исцелить своё сердце и разум. Они жили здесь, продолжая восстанавливаться, прежде чем быть готовыми к вознесению.

Димитрий шёл рядом, молча, его недовольство витало в воздухе, словно буря. Я не сказал ему ни слова в ответ на его предыдущую тираду, и было ясно, что его молчание — лишь пауза в том, что обещало стать долгим вечером.

Мы прибыли на небольшую площадь, где нас ожидал Гораций. Рядом