Разрушение кокона - Тан Ци

Яньлань отвела взгляд от происходящего под окнами, несколько мгновений посидела молча, явно пребывая в смятении, а затем сказала неподвижно стоявшей подле нее красивой служанке:

– Прежде его высочество третий принц говорил так долго только с наставником государства.

Тянь Бу улыбнулась.

– Разве не хорошо, что его высочество изъявил желание поговорить со смертными подольше?

Яньлань сжала камешек для вэйци, однако голос ее звучал нежно:

– Это всего лишь какой-то парнишка, о чем с ним говорить? – Принцесса недоверчиво добавила: – Неужели на Небесах его высочеству нравилось беседовать с такими юношами?

Поскольку Тянь Бу стояла довольно далеко от окна, она не разглядела толпу подростков под окнами, поэтому только спросила с улыбкой:

– Как же выглядит этот юноша?

Девушка опустила взгляд.

– Он стоял спиной, я не разглядела лица. Но со спины… он казался обычным, – принцесса нахмурилась, – только чрезмерно болтливым.

Помощница принца покачала головой.

– Прежде его высочество терпеть не мог болтунов.

Яньлань ненадолго затихла, взгляд ее глаз затуманился.

– Я не могу понять его высочество, – наконец выдохнула она.

Тянь Бу промолчала, все так же улыбаясь.

Принцесса продолжила:

– В ту ночь… Я вдруг вспомнила, как мы с ним попрощались у Сковывающей пагоды. На следующий день я поехала в его имение и спросила его, почему он тогда меня спас? Его, казалось, ничуть не удивило то, что я об этом вспомнила, не выказал он и какой-то особой радости. В тот день его высочество только поднял от книги голову, посмотрел на меня и улыбнулся. «Хочешь знать, почему я спас Чан И? Нет никакой причины. Просто Чан И всегда была для меня особенной, только и всего».

Глаза Яньлань наполнились печалью.

– Тянь Бу, скажи, разве не странно, что он так сказал? Я думала, я и есть Чан И. Он тоже знает, что я Чан И, поэтому спустился в мир смертных и нашел меня. Но он ни разу не назвал меня этим именем. Я много думала… – Темные глаза принцессы застлала пелена, в их глубине промелькнула беспомощность. – …Это из-за того, что, кроме прощания в Сковывающей пагоде, я с трудом вспоминаю остальное, да? Я права?

Тянь Бу негромко ответила:

– Если у вас есть сомнения, лучше обратитесь к его высочеству напрямую. У вас слабое здоровье, поэтому вам не следует слишком беспокоиться.

Яньлань долго молчала, потом перевела взгляд в окно и заговорила, обращаясь скорее к самой себе, чем к Тянь Бу:

– Скажи, что его высочество все же думает о Чан И? А что он думает обо мне?

Помощница Лянь Суна мысленно вздохнула.

Во Вселенной существуют тысячи и тысячи миров смертных, и в каждом из них время течет по-своему. В одних время бежит быстрее, чем в Девяти небесных сферах, в других – медленнее. В мире, где правила династия Си, время текло гораздо быстрее, чем на Небесах: за день в Девяти небесных сферах здесь пролетал год.

Тянь Бу вспомнила, что, когда она вслед за третьим принцем впервые спустилась в мир смертных, прошло двадцать восемь лет с того момента, как у Сковывающей пагоды оборвалась жизнь Чан И. Первому внуку Небесного владыки, принцу Е Хуа, тогда исполнилось всего лишь двадцать пять лет.

В мире смертных в двадцать пять лет мальчик уже считался молодым мужчиной, но во времена, когда мир только зарождался, под небесами появилось пять кланов. Чем слабее был клан, тем короче была продолжительность жизни его потомков и тем быстрее они росли. Например, бога или демона было нелегко породить и еще сложнее было его вырастить. Поэтому двадцать пять лет для небожителя было возрастом очень и очень маленького ребенка.

После празднования дня рождения малыша Е Хуа Небесный владыка велел третьему принцу задержаться. По лицу его высочества нельзя было прочесть, строил ли он какие-то догадки о том, что хотел сказать ему отец. Когда крохотный принц Е Хуа с очень серьезным лицом подошел к ним попрощаться, третий принц, забавляясь, даже ущипнул малыша за белую щечку.

На Небесах росло множество детей. Все рожденные там были оживленными и очаровательными ребятишками. Самым уважаемым, самым красивым и попросту самым милым мальчиком по праву считался принц Е Хуа. Но он хоть и был мал, однако почти не улыбался, как говорится, серьезно относился даже к речам и смеху. Например, когда взрослые трепали за щечки других ребят, те начинали заискивающе льнуть к ласкающей руке, крохотный же Е Хуа как будто даже не брал на себя труд обратить внимание на чужую руку, обладателю которой вздумалось коснуться его щеки. Соблюдая все надлежащие правила приличий, малыш сперва поклонился Небесному владыке, а после – третьему принцу.

Бог воды посмотрел на мальчика в легкой задумчивости.

– Ты знаешь, что, когда вырастешь, твоей женой станет первая красавица клана богов – Бай Цянь. Она намного старше тебя, поэтому ты нарочно учишься с детства казаться взрослее, чтобы в будущем быть с ней на равных, да?

Такие слова вообще не полагалось говорить ребенку. Если бы хоть один небожитель осмелился заявить такое юному внуку Небесного владыки, его добрый дедушка немедленно повелел бы снять с наглеца кожу – но не с третьего принца. Хоть Лянь Сун и высказался прямо при Небесном владыке, тот предпочел пропустить дерзость сына мимо ушей.

Только светлое личико Е Хуа покраснело до самых кончиков ушей. Когда краска немного отступила, он очень серьезно сказал:

– Прошу дядю быть осторожным в речах.

Лянь Сун только изогнул уголки губ.

Когда третий принц улыбался, в его янтарных глазах будто начинали кружиться осенние листья – великолепие, вечно пронизанное жестокой печалью листопада. Таким был его высочество: как бы нежно он ни улыбался, в его улыбке всегда сквозил осенний холод.

Бог воды наклонился и легонько коснулся веером плечика ребенка.

– В каких речах?

Малыш Е Хуа поджал уголки рта. Вопрос, конечно, несложный, но ответ на него неизбежно создаст неловкую ситуацию. Е Хуа был самым умным ребенком на Небесах, и даже он в своем нежном возрасте понимал, какого рода эта неловкость. Он стоял с пламенеющими ушами и не знал, как поступить.

К счастью, сидевший сбоку Небесный владыка вовремя кашлянул, и малыш Е Хуа немедленно отвесил ему глубокий поклон, а потом, забавно перебирая короткими ножками, поспешил на выход, убегая от дяди, который провожал его с предвкушающей улыбкой хищного дракона, посылающего наводнения. Вместе с наставником, совершенным человеком Цы Ханом, маленький принц отправился отдыхать во дворец на Семнадцатом небе.

Третий принц проводил