Три звездочки для принцессы - Сумеречная грёза

Первая... первая?! Еще несколько часов назад мне хотелось разобраться в ситуации, ведь нельзя голословно обвинять человека в преступлении. Меня так учили, так воспитывали. Но теперь понятно, почему Натти совершила этот ужасный поступок, и я просто не могла оставить это просто так. Пусть Боги Огненных Скал будут мне свидетелями!

Меня охватила такая злость, что я просто не выдержала. Выбирать? Она специально выбросила лекарство, чтобы переспать с капитаном, поставив нашу жизнь на кон! Ради собственного будущего!

— Ты специально это сделала, — напряженно шепчу, давясь слезами. — Натти, ты выбросила этот бокс, я видела.

— Что? — Натти делает большие глаза, с невинным видом. — Ты что такое говоришь?! Клеветница!

— Я не вру. Ремешок не оборвался, ты сама его отстегнула и выбросила бокс.

— Я что, самоубийца?! Зачем мне это делать?! Я хочу жить, а не умирать! — визжит Натти, замахиваясь на меня кулаком. — Я тебе дам, обманщица!

— Отставить, кадет! — кричит Сергей, хватая Натти за руку.

— Ты сделала это, чтобы затащить Сергея Витальевича в постель, — твердо говорю. — Ты сама сказала, что хочешь этого. Я видела, как ты выбросила.

— Чушь! Враньё! — кричит Натти, вырываясь из рук Сергея и желая добраться до меня.

Она хотела причинить мне вред, это ясно.

— Успокойся, кадет! — кричит Сергей. — А ну покажи свои ремни!

Натти вдруг замирает, вздрагивает, а затем быстро отскакивает от Сергея, словно ошпаренная, прикрывая ладонью ремешок на поясе, где был пристёгнут бокс:

— Не покажу…

— Убери ладонь, кадет, — рычит Сергей, глядя на неё исподлобья. — Иначе это сделаю я.

Натти дрожит, трясется, мечется из стороны в сторону… и убирает руку. Там, у неё на бедре, висит совершенно целый ремешок с неповрежденным фиксирующим механизмом.

— Так, понятно, — сквозь зубы цедит Сергей. — Надеюсь, ты понимаешь, Натиана Эрвуд, что совершила уголовно наказуемое преступление. Ты подвергла опасности жизни людей. Знаешь, что ты натворила?!

— Я… я… — шепчет Натти.

— И даю слово, — говорит Сергей, — ты понесешь наказание. Но сначала — ты должна предоставить своё тело для спасения тех, кого обрекла на смерть. Надеюсь, ты понимаешь, что выбирать не придется. Будешь довольствоваться тем, кто останется, или тем, кто выберет тебя. И это точно буду не я!

Я вдруг поняла, что Сергей Витальевич сам все понял. Ох... неужели он замечал повышенное внимание Натти к себе? Более того... оно ему не нравилось! В груди разлилась такая теплота, что захотелось мурлыкать.

Натти обняла себя руками, опустила голову и тихо завыла, роняя горячие слёзы.

— Девочки, слово за вами, — говорит Сергей, поворачиваясь к нам, и у меня перехватывает дыхание. — Глория, Айлин? Кто из вас первый?

— Я… — начала Глория, — я не буду, я не хочу. — Айлин, давай ты, а я за тобой! — прокричала она, пихая меня в спину, словно защищаясь щитом.

Глория оказалась не такой храброй, как я думала, но ведь я ещё более труслива, чем она! Почему я должна первая выбирать, кто станет моим первым мужчиной?

О, боги Огненных Скал! Сердце в груди понеслось как бешеное, когда я наконец осознала, что меня ждёт. Мне придётся переспать с кем-то из группы, чтобы спасти свою жизнь. И это не понарошку, не платонически и совсем не романтично. Не при ночных небесных светилах, не в чарующей обстановке, где близость больше сон, чем правда. Это будет настоящая, взрослая близость, со всеми элементами тесных отношений между мужчиной и женщиной, которые полагаются в спальне в первую их брачную ночь.

Только никакой свадьбы у меня не будет, и брачной ночи тоже.

Это будет секс, который спасёт мне жизнь, но не будет значить ровным счетом ничего. Никаких чувств, никакой привязанности... чистая физиология.

— Айлин? — спрашивает меня Сергей Витальевич, глядя серьёзно своими серыми, пронзительно блестящими глазами. — Времени на раздумья осталось не так много. Кого ты выбираешь?

Глава 15. Сергей. Идеальная

До вспышки оставалось чуть более четырёх часов, и время клонилось к вечеру. Я сидел у кромки воды, на холодном камне, и впервые в своей жизни не знал, что мне делать.

Интуиция моя вконец запуталась, а протоколы по этому поводу и вовсе молчали. Ни в одном уставе не было сказано, что делать с идеальной женщиной из твоих мечтаний и грез, когда она выбирает тебя, а ты к этому просто не готов.

— Я выбираю Вас, Сергей Витальевич, — мелодичный голосок принцессы до сих пор звучал в моей голове, и я до сих пор не мог поверить, что Айлин всё-таки сделала это.

Да, так она сказала: "Я выбираю вас…"

Знал ли я, что так сильно испугаюсь этих слов?

Понятия не имел, почему Айлин выбрала меня. Ведь она робела, боялась и теряла дар речи, как только замечала меня на горизонте. Все время по дороге сюда я наблюдал её большие от страха глаза, когда ей требовалось хоть мельком взглянуть на меня. Её скромное и осторожное поведение не оставляло сомнений, что Айлин старается лишний раз со мной не пересекаться.

Я был просто уверен, что она выберет кого-нибудь из парней, Алана или Вердана. Кого угодно, но только не меня. А когда услышал ответ, испугался, как самый последний трус.

Айлин, красивая, очаровательная и нежная, как белое облачко... идеальная. Ну где она, а где я?

Я даже не знаю ни одного стиха, чтобы прочитать ей этим вечером для успокоения. Почему-то мне кажется, что таким девушкам, как она, обязательно требуется пара рифм перед занятием сексом. Понятия не имел, с чего я это вдруг взял. Просто не знал, как иначе к ней подступиться...

А какие девственницы предпочитают стихи? И вообще, девственницы знают, что они предпочитают стихи перед сексом? Они же им никогда не занимались.

Какой-то бред...

Обхватил голову руками, слушая, как спокойные воды озера тихо плескались о серые камни.

Не мой это уровень, я рисковал что-нибудь поломать Айлин, даже приблизившись совсем ненамного — на расстояние каких-нибудь нескольких сантиметров. Не физически, конечно же, душевно… Она же такая нежная...

Чувствовал себя грубым и неотёсанным мужиком, ведь я ничего не видел, кроме командировок и войны, а Айлин росла в прекрасном мире. Красивом, утончённом, добром… именно том мире, за который такие, как я, воевали, чтобы такие, как Айлин, жили спокойно и не видели всех тех ужасов, которые видим мы.

Наши миры никогда не должны пересечься, это какая-то досадная ошибка, недоразумение… Я должен быть здесь, на земле, а она там, на небушке, сидеть на облаках в пышном платье и петь