О Стуже и Перьях - Элиза Рейн

Мой живот издает громкое урчание, когда я неловко поднимаюсь на ноги.

— Завтрак, — повторяет Харальд и показывает в сторону Великого Чертога. — Приходи сюда почаще. Когда куст превратится в дверь, найди меня.

ГЛАВА 17

МАДДИ

В течении следующих трех дней я прихожу к кусту с ягодами дважды в день, но ничего не меняется.

Я больше не вижу медведицу, и что еще хуже, чем больше я практикуюсь в использовании магии, тем более непокорной и дикой она становится. Сарра отправляет меня практиковаться на улицу, после того, как я почти затапливаю мастерскую. Иногда я призываю сильнейшие снежные бури одной мимолетной мыслью, а иногда стараюсь так, что довожу себя до головной боли, и получается только крохотный кубик льда. Я не могу найти никакой логики или причины своему недостатку внимания, и это только усиливает нарастающее во мне чувство отчаяния.

В субботу вечером Эрик останавливает меня при выходе из Обеденного зала, чтобы спросить, правда ли я видела его валь-тивар.

— Вам рассказал Харальд? — спрашиваю я.

— Это так. Я предпочел бы, чтобы ты сама рассказала.

— Я не была уверена в том, кому могу рассказать. Слишком многое нужно было осмыслить, — говорю я.

Он вытягивает руку, и змея появляется, поблескивая, скользит по его плечу. Она смотрит на меня, и я в ответ разглядываю её.

— Она прекрасна, — выдыхаю я.

Эрик улыбается, в его глазах поблескивает непонятная эмоция.

— Знаешь, неожиданно и очень приятно — разделить это с тобой. Я прожил долгую жизнь, думая, что никто больше не сможет увидеть её красоту.

Я поднимаю взгляд на него.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе.

— Очень жду возможности увидеть твоего зверя, — говорит он. — Я слышал от остальных, что она очень впечатляющая.

Я киваю.

— Я тоже.

Другие новобранцы теряют ко мне интерес, больше не окружают меня в Обеденном зале и не пытаются заговорить на тренировках. Этому я весьма рада, хотя и очень расстраиваюсь, что больше не вижу свою медведицу. С Каином все иначе. Его интерес ко мне ничуть не угасает.

В воскресенье вечером я теряю сознание, бегая вокруг Тренировочной площадки, и когда прихожу в себя, он стоит в десяти футах от меня. Он не пытается подойти помочь или что-то сказать. Когда я встаю на ноги, он разворачивается и уходит.

Почти каждую ночь он снится мне, и это сводит меня с ума. Сны бывают совершенно разными: то он сжигает дотла весь мир, то обрушивает всю свою страсть и ярость на меня — очень конкретные части меня. А я, видимо, окончательно сошла с ума, потому что просыпаюсь разгоряченной от возбуждения и с отчаянным желанием того, чтобы сны стали реальностью и я действительно могла почувствовать его прикосновения, хотя и знаю, что это будет в прямом смысле смертельный опыт.

Моя страсть к нему очевидно относится к одной из тех вещей, которых ты жаждешь просто потому, что не можешь получить. Раздумываю об этом в понедельник вечером, пытаясь не пялиться на него в Обеденном зале.

Наступает вторник, и я с удивлением осознаю, что крошечная часть меня хочет присоединиться к остальным фейри Двора Льда на уроках Брунгильды.

Отсутствие контроля над магией становится большой проблемой, и она — очевидное решение. Если быть честной, есть еще одна маленькая часть меня, которая хочет пойти и показать ей, как много я могу сделать теперь, покрасоваться, заставить её признать, что она не должна была отворачиваться от меня.

Но гордость не позволяет мне пойти. Кроме того, я ей не доверяю. Чем больше я думаю о том, как свободно позволила ей проникнуть в свою голову во дворе Ледяного Дворца, тем больше я об этом сожалею. Не думаю, что она узнала о магии памяти, иначе к этому времени уже бы что-то сказала. В любом случае, я не хочу приближаться к ней, если этого можно избежать.

Так что вместо того, чтобы ползти к Брунгильде и просить о помощи с магией льда, я тренируюсь.

Я делаю силовые упражнения и радуюсь, что рабочий вес по-прежнему быстро растет. Иду на пробежку, потом моюсь и сразу отправляюсь в кузницу.

В понедельник мой щит прошел хорошее испытание на тренировке, но я решила, что крепления находятся не совсем на том месте, чтобы мне было с ним удобно и легко им двигать.

Я осторожно расплавляю крепления и собираюсь сделать новые, которые прикреплю чуть подальше друг от друга. Склонившись около зажимов и держа в руке небольшое металлическое колечко, с которым собираюсь работать, как вдруг чувствую — кто-то за мной наблюдает. Я уже привыкла к этому ощущению. Обычно это Каин.

Но сейчас все иначе. Я слышу стук. Каин не издает ни звука, когда следит за мной.

Я оборачиваюсь и мышцы тут же напрягаются.

— Думаю, ты скоро вырастешь из этих изношенных сапог, — говорит Оргид. Он вошел в кузницу и отошел чуть правее, а Инга сделала то же самое, но в противоположном направлении. Мы в круглой комнате с плавильной ямой посередине, так что они перекрыли мне пути к отступлению.

Мой пульс учащается.

— Вы должны быть на уроке магии, — говорю я.

— Ты тоже, — отвечает Инга. — И к тому же, кто, блядь, будет меня обучать — Каин Разрушитель? — она произносит «Разрушитель» с сарказмом. — Этот фейри не разрушил ничего, кроме собственной жизни.

— Оставьте меня в покое, — говорю я.

— Как ты заставила валь-тивар проявиться? — спрашивает Оргид. Они оба подходят ближе ко мне.

— Не знаю. Это делает Фезерблейд, а не я. А теперь отъебитесь и оставьте меня в покое, — повторяю я. Заведя руку за спину, я пытаюсь нащупать что-нибудь, что можно использовать как оружие. Мои пальцы сжимаются вокруг небольшого молотка.

— Ты знаешь больше, чем рассказываешь. С самого прибытия сюда у тебя были секреты.

Я закатываю глаза.

— Это у вас какие-то проблемы со мной. Я ничего вам не сделала с тех пор, как мы оказались в одной лодке около Ледяного Дворца. Возвращайтесь на уроки магии и оставьте меня в покое.

— Нам не надо идти на урок магии, — говорит Инга. — Думаю, от тебя мы узнаем побольше.

— Вы ничего от меня не узнаете. Я не знаю, как она проявилась.

— Она? — говорит Оргид и склоняет голову. Я бешусь от того, что дала им хоть какую-то