Оставь мне музыку! - Мира Ризман
— И начни уже спать! А то синяки под глазами размером с планшет!
* * *
Вирджин не смогла сдержать улыбки. Как же было приятно знать, что кто-то о тебе волнуется! Ах, если бы она могла выразить словами ту безмерную благодарность, какую сейчас испытывала к Лукасу! И радости только прибавилось, когда на планшете загорелось оповещение от профессора Оукена. Задание засчитали, и одно штрафное очко было списано.
— Что ж, — вслух подумала Вирджин, не спеша покидать уютный подоконник.— Проверим принцип в действии!
За окном горел яркими оранжевыми сполохами закат, пели птицы и стрекотали насекомые. В библиотеке снова стало людно, но Вирджин ничего не замечала вокруг. Она сражалась с гармонией! В итоге, ближе к ночи, профессор Оукен убрал ещё два штрафа, что не могло не радовать.
— Пожалуй, сегодня я смогу себя побаловать и лечь спать пораньше, — решила Вирджин, покидая закрывающуюся библиотеку. Но это была единственная слабость, которую она себе позволила. На следующее же утро Вирджин поднялась с будильником и тут же засела за учебники. Уже после завтрака она отправилась в класс для занятий и играла на флейте до самого ужина, напрочь забыв об обеде. Остаток дня она посвятила тренировкам по фортепиано, а ближе к ночи, когда охранник вновь выгнал её, опять взялась за учебники. Вероятно, ей стоило несколько иначе распределить своё время, уделив чуть больше внимания не любимой флейте, а другим урокам, но, попадая в класс мастера Зейна, Вирджин забывала обо всём. Игра воодушевляла и подбадривала её. Пожалуй, только на уроках флейты Вирджин не пугали трудности. Она готова была играть круглыми сутками! Каждый раз Вирджин нехотя убирала инструмент в футляр и покидала класс, жалея о том, что нельзя было взять его с собой, чтобы поиграть в комнате ночью. Разумеется, такая фанатичность не могла не покорить и мастера Зейна. Он действительно был доволен своей ученицей и нередко хвалил её, тогда как другие учителя лишь копили недовольство. Нет, благодаря помощи Лукаса Вирджин стало намного легче, причём не только в гармонии, хотя те полчаса, которые им удавалось выкроить, едва хватало на то, чтобы разобраться с текущими заданиями. Однако принципы Лукаса работали безотказно не только в гармонии, но и в сольфеджио. Но ещё существовали запутанный анализ и жутко сложная композиция. Последняя печалила Вирджин больше всего. Ей легко удавалось придумывать мелодии, но профессору этого было решительно недостаточно. Его вечно не устраивала пресловутая форма и «корявый» аккомпанемент. Вдобавок он был явным сторонником более сложной музыки, и лёгкие простые мелодии Вирджин нередко вызывали у него презрение, чего он вовсе не стеснялся показывать.
— Такое годится только для пошлых песенок! — ворчал профессор, выкидывая в виртуальную корзину её очередную работу. — Поймите, мисс, мы здесь учимся создавать серьёзную классическую музыку! А не это, на три аккорда!
— На два! — смеясь, поправил Джаспер. — Мисс Нахалка за этот месяц выучила только тонику и доминанту!
Далеко не всем одноклассникам удалось сдержать смех, в то время как Вирджин хотелось провалиться на месте. Ей было одновременно и стыдно, и обидно. Украдкой она взглянула на Лукаса, в надежде увидеть в его глазах поддержку, но тот только морщил нос и равнодушно взирал на пейзаж за окном. «Конечно, — мысленно оправдывала его Вирджин. — Он же не мой друг. Спасибо уже и на том, что помогает с гармонией! Без него бы я вообще уже вылетела отсюда!»
— Вам следует слушать больше классики, — менторским тоном заявил профессор. — Иначе вы никогда не улучшите ваш вкус. Я вышлю вам список!
«О да, — с раздражением подумала Вирджин. — Я бы с радостью, но в этот демонов планшет едва влезает то, что нужно выучить по истории музыки! Итак чуть ли не за каждой книгой приходится идти в библиотеку! Был бы у меня айпи…» Как ни крути, но рабочий планшет обладал довольно ограниченной памятью, что создавало для Вирджин дополнительные трудности. Кирэй будто нарочно чинил ей всевозможные препятствия. «Я должна потребовать у него вернуть себе айпи!» — спускаясь в столовую на обед, рассуждала она. Это было бы честно и правильно. Но… Вирджин не могла себе даже представить, как сможет осмелиться к нему подойти. За целый месяц в школе, она видела его лишь издали. Обычно он ходил вдоль большой аллеи, ведущей в концертный зал, где проходили репетиции, как взрослого, так и учебного оркестра. Вирджин же оркестр не посещала, причём, такой чести удостоилась только она одна. По-видимому, Кирэй не захотел или не считал нужным её чему-то учить. Подобное очередное пренебрежение тоже задевало, и Вирджин каждый раз возвращалась к извечному вопросу: зачем же он купил её контракт? Признаться, она уже сломала себе голову, пытаясь понять логику этого омэйю. Нет, Вирджин не собиралась жаловаться. В конце концов, она по достоинству оценила свою возможность обучаться музыке, но разве нельзя было при этом относиться к ней немного мягче? Он же её полностью игнорировал. Словно Вирджин не существовало вовсе! Даже Тодо и тот в последний раз посетил её две недели назад! Вирджин резко замерла. Тодо! Конечно же! Почему она сразу о нём не вспомнила! Ей вовсе не обязательно встречаться с Кирэем! Тодо его помощник и с ним гораздо проще решить все вопросы. Эта мысль заметно обрадовала Вирджин, и она, недолго думая, свернула к посту охраны.
Школа находилась на территории имения Кирэя. А точнее, занимало почти треть от всей площади. На большей части располагался огромный парк, в глубине которого, как узнала Вирджин, прятался женский дом. Хозяйские постройки теснились ближе к высокому каменному забору, а главное здание красовалось на небольшом холме, напротив школы, и его можно было видеть из окон в библиотеке. Довольно аккуратный двухэтажный дом в лаконичном классическом стиле, он отличался изысканностью и одновременно простотой. На вкус Вирджин в нём не было ничего особенного, но она нередко слышала, как поварихи восхищались, говоря, что дом подстать хозяину, такой же благородный и прекрасный. И сейчас, подходя к воротам, ведущим на личную территорию Кирэя, она в очередной раз рассматривала белые стены, большие полукруглые окна, уютный балкон, с увитой розами балюстрадой. «Интересно, куда выходят окна его покоев?» — проскочила невольная мысль, и тут же была прервана охранником.
— Стоять! На
