Как я сняла дракона - Даная Иная

Я попросила Миарфена проводить меня в спальню — самой найти дорогу туда было непросто. Оттуда я без труда нашла комнату, где видела портрет бабули.

— Сегодня утром я случайно зашла сюда, — начала я, указывая на картину. — И заметила холст. Кто эта женщина?

Выражение лица Миарфена стало серьезным. Я не могла прочитать мысли дракона, но в его глазах промелькнуло что-то, что заставило меня насторожиться.

Глава 25. Новости

— Почему ты задаешь этот вопрос? — произнес Миарфен. Его лицо при этом осталось совершенно непроницаемым. Было сложно понять, как он относится к моему интересу.

— Просто ответь.

— Мой дед-дракон был художником. Он написал эту картину в молодости и всегда хранил ее как напоминание о самой главной в его жизни любви.

— Главной любви? — переспросила я, не веря своим ушам. — Ты хочешь сказать, что эта девушка когда-то была с твоим дедом?

Миарфен кивнул, но я все еще не могла поверить услышанному. Казалось, что сейчас дракон рассмеется — и окажется, что все это шутка. Но вряд ли: я сомневалась, что драконы умеют смеяться. К тому же правитель смотрел на меня серьезно, без тени веселья.

— Да, — подтвердил он, выдержав паузу. — Это была поистине романтическая история. Мой дед встретил твою бабушку, когда они оба были молоды.

Еще один удар под дых. Я замерла: воздух будто вышел из легких, и попыталась осмыслить информацию. Эта история была не просто красивой абстрактной сказкой о любви двух людей — она касалась меня, моей семьи. И семьи Миарфена.

Новость о том, что бабушка тоже была здесь, имела связь с дедом дракона, представлялась мне невероятной. Все это было слишком много для одного дня. Но нужно было взять себя в руки и задать вопросы.

— Значит, ты в курсе, откуда я? — спросила я, силясь контролировать свой голос, хотя внутри все кипело от эмоций.

Сердце гулко стучало в груди, словно хотело разорвать ее изнутри. Мысли путались, а в голове царило ощущение невыносимой тяжести. Моя бабушка внезапно оказалась связана не только с моим дедушкой, но и с дедом дракона. Это было шоком; я не знала, как реагировать, как воспринимать это открытие.

— Ты очень похожа на нее. И тоже умеешь пользоваться магической камерой: поверь, она поддается не каждому.

Я сглотнула комок в горле, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

— Расскажи мне все, что знаешь, — попросила я, надеясь, что его воспоминания помогут мне разобраться в этом клубке тайн.

— Это была настоящая любовь, — произнес Миарфен. Его голос звучал тихо и уверенно, будто мысленно он и вправду вернулся в те далекие времена, когда его дед и моя бабуля были вместе. — Твоя бабушка была неотъемлемой частью этого мира.

— Но почему ты не сказал мне сразу? — нервно выпалила я. — Почему держал в секрете?

Миарфен шагнул ближе.

— Я не знал, как ты отреагируешь на это, — ответил он, слегка склоняя голову набок. — Хотел, чтобы ты смогла исследовать Эфемирос без предвзятых мнений и влияния прошлого. И понимал, что будет лучше, когда ты сама откроешь эту тайну, нечаянно обнаружив ее — вот как сегодня.

Внутри меня поднялась лавина гнева. Сколько же еще загадок мне предстоит разгадать? А может, он специально подстроил все это, чтобы я переночевала в замке одна, наткнулась на картину и переварила новость в одиночку? Многоходовочка, ничего не скажешь…

Но тут же осознала, насколько абсурдной кажется эта мысль. Разве мог Миарфен предугадать, что я зайду в ту комнату? Или что я увижу портрет? Ну, вообще, мог, конечно. Но скорее всего, это совпадение. Но ощущение, что меня обманули, не покидало.

Напрочь забыв, что изначально планировала спокойно расспросить Миарфена, я ляпнула:

— Так все было подстроено? Поэтому ты следил за мной?

Миарфен замер, и я заметила, как его пальцы медленно сжимаются в кулаки. На мгновение его глаза вспыхнули, и мне стало страшно.

— Я не следил за тобой, — низко и почти угрожающе прорычал дракон. — Я заботился о тебе. И не желал, чтобы темные силы навредили тебе.

— Заботился? — не удержалась я. — Ты просто не хотел, чтобы я выведала правду в неудобный для тебя момент!

— Неудобный момент? — голос дракона напомнил раскат грома. — Я сам не знал, как все будет развиваться.

Я застыла, не в силах оторвать взгляд от горящих глаз Миарфена. Они были наполнены силой, но в то же время в них таилась печаль. Во мне возникло дикое желание протянуть руку, дотронуться до него, попытаться уловить, что скрывается за этим грозным внешним видом. Но я заставила себя остаться на месте, хотя внутри все бурлило от противоречивых чувств.

Миарфен поведал, что дедушка не раз обращался к истории этой своей любви. На Земле моя бабушка купила старую фотокамеру на блошином рынке, не зная, что она станет ключом к другой реальности. Так и очутилась тут, в Эфемиросе. Почти сразу познакомилась с дедом Миарфена, и между ними завязалась связь, которая изменила их обоих навсегда.

— Она всегда говорила, что фотография — пустое и бессмысленное занятие, — прошептала я, вспоминая, как бабушка чересчур настойчиво отговаривала меня от этого увлечения.

— Видимо, не хотела, чтобы ты испытала ту же боль, что и она, — проговорил Миарфен, и его голос стал мягче, чем прежде. — Твоя бабушка была частью этого мира, пусть и недолго. Ее душа оставила здесь след. Я видел множество ее фоторабот — на всех был изображен мой дед. Но перед тем, как превратиться в звездную пыль, он сжег их все.

Я хотела переспросить, что такое звездная пыль — Луми уже упоминал о ней. Но была неспособна морально — слишком много информации обрушилось на меня разом. Поэтому я просто стояла, глядя в глаза Миарфена, который, казалось, снова принял на себя облик дракона — хотя это, конечно, было не так. Его мощь и энергия накрыли меня с головой. В этот момент я особенно остро ощущала, что он правитель Эфемироса.

— Мой дед создал немало великолепных произведений, но одно из них выделялось среди остальных, — начал Миарфен. — Как ты уже поняла, это был портрет твоей бабушки. Каждый раз, когда я смотрел на этот холст, чувствовал, как их любовь буквально пронизывает пространство, оставляя незримый след в воздухе.

— А мою бабушку ты знал?

— Я был совсем маленьким, когда твоя бабушка была здесь. Когда она вернулась на Землю, мой дед погрузился в непроходящую скорбь. Он утратил смысл жизни и решил обратиться в звездную пыль. Часть этой пыли перешла и