Верхняя земля для дроу - Людмила Вовченко
Дом встретил нас мягким теплом: Даг тихо вздохнул, когда мы переступили порог. Феникс с крыши скользнул в сад, оставляя за собой тёплый золотой шлейф. Сфинкс сдвинулся ближе к калитке. Всё это казалось обычным, но я знала — они чувствуют ту же тревогу, что и мы.
— Вечером жду всех в зале, — сказала я, снимая плащ. — Будем говорить. И решать.
* * *
Пока мужчины разбирали покупки, я поднялась в библиотеку. Полки, пахнущие сухим деревом и старой бумагой, были словно укрытием. Я провела пальцами по корешкам, пока не нашла книгу с тиснением в виде переплетающихся солнц. В дневнике дядюшки была пометка: «Рынки Верхней земли — зеркало Совета. Смотреть нужно не на товары, а на тени».
Тени сегодня мы видели.
Я уселась у окна, глядя, как два светила постепенно сползают к линии горизонта. Сиреневое смягчало контуры леса, голубое обостряло каждую линию гор. Казалось, сам мир делит свет и тьму на равные доли, но внутри меня этот баланс был куда сложнее.
* * *
Вечером собрались все. Я, трое мужчин, Иллена по кристаллу связи, и… неожиданно — сама свекровь, которая теперь стояла в дверях, держа в руках свёрток.
— Ты ведь не думаешь, что я позволю вам одних оставлять наверху, — сказала она с тем самым взглядом, в котором смешивались забота и готовность кому-то сломать челюсть. — У вас враги, и я не хуже любого мужчины знаю, как их обходить.
Я приняла свёрток — внутри были семена Дага. Живые, пульсирующие теплом. Семена, из которых можно вырастить не просто дерево, а постройку. Подарок — и заявление о союзе.
— Спасибо, — сказала я тихо. — Это… правильно.
* * *
За столом говорили о многом. Ардан описывал, как можно укрепить периметр, вплетая защитные кристаллы в живую ограду. Каэль предложил разделить посты так, чтобы никто не оставался один, даже днём. Риан молчал дольше всех, а потом выложил на стол маленький серебристый диск.
— Это маяк. Я нашёл его в саду. Не наш. Не от наших союзников.
Тишина стала плотной, как вода.
— Значит, они уже пробовали, — подвела я итог. — И будут снова.
* * *
Ночь наступала медленно, два солнца не спешили уходить. Мы с Каэлем вынесли семена Дага на берег озера. Он опустился на колено, вдавил ладонь в землю, и та отозвалась мягким светом. Я вложила семена в эту тёплую нишу, и почти сразу из них потянулись тонкие серебристые побеги. Дом будущей хозпостройки начал расти прямо на глазах, ветви складывались в стены, листья становились черепицей.
— Красиво, — выдохнула я.
— Это только начало, — ответил он. — Даги растут всю жизнь, если о них заботиться.
Я подумала, что с людьми всё то же самое. Только заботиться умеют далеко не все.
* * *
Перед сном я вышла на веранду. Феникс спал на перилах, свернувшись кольцом огня. Сфинкс мерно дышал у ворот. В воде отражались два солнца, и между ними скользнула тень — лёгкая, как перо. Я знала: это не птица.
Завтра придётся спуститься в нижний город. Там — ответы. И там же, возможно, новая ловушка. Но пока… пока дом мурлыкал, мужчины были рядом, и даже тьма казалась частью плана.
— Мы справимся, — сказала я в ночь.
Дом ответил тёплым гулом.
Глава 11
Глава 11
«Где слово сильнее кнута»
Храм принимал холодом камня и запахом трав, как суд — тишиной. Нижний зал был полон: жрицы в молочном свете кристаллов, представители Совета в темных плащах, тихие шорохи пергаментов. На стене — наша «дверь-выбор» Тамар: её поставили как напоминание, что принуждение здесь не работает.
Мы пришли без парада: Иллена — прямая, как клинок; Мирэлла — с зеркальной пластиной под плащом; Риан, Ардан, Каэль — рядом со мной так, что любой видящий понимал: это не свита, это — мы. Сфинкс устроился на карнизе и смерил зал взглядом опытного архивариуса. Феликус, как тень, занял место на поручне, будто так было всегда.
Эйлин вышла в центр, положила ладони на чашу. Свет лёг по кругу, и гул зала стал ровнее.
— Вопрос один, — сказала жрица. — Поток. Кто изъявляет из него опоры и кто возвращает их на место.
Слова повисли плотной нитью. И тут кристалл у западной колонны вспыхнул — вплыл образ: Сэверн. Без капюшона. Лицо воспитанника храма, взгляд человека, привыкшего считать себя умнее всех.
— Совет, — произнесла другая жрица, писарь, — отмечает на руках Сэверна ожоги зеркал и след «обратного хода». Факт вмешательства в опоры Потока — подтверждён.
Шёпот прошёл по рядам. На миг стало слышно, как стучит вода в недрах храма.
— А заказчик? — спросил кто-то из советниц.
— Заказчик, — откликнулась Мирэлла и вынула зеркальную пластину, — оставил в чёрном рынке слишком чистые следы. Печать «жемчужной линии».
Свет ударил в потолок, отразился в пластине и лёг на дальнюю колонну. Оттуда скользнула тень и собралась в фигуру: Сарайн. Белёсые волосы затянуты в идеальный узел, жемчуг холодно блеснул на запястье.
— Клевета, — сказала она ровно. — Вы принесли в храм сплетни.
— Мы принесли зверя Потока, — ответила я так же спокойно. — Вы торговали тем, что держит Верхнюю землю. Вашими людьми и вашими монетами. Вам понравилась мысль, что чужая дорога осыплется, если из неё вынуть камни?
— Я хотела порядка, — скользнула улыбка. — И чтобы дикарка наверху перестала ломать основы.
— Дверь Тамар не ломает, — вмешалась Иллена без тени ласки. — Она спрашивает. А вы не любите вопросы.
— Вопросов сегодня достаточно, — подытожила Эйлин. — Ответ храма прост: опоры Потока — не товар. Ими нельзя владеть и торговать. Любая попытка наказывается. Решение — в книгу.
Писарь быстро вёл пером. В зале стало заметно теплее — будто камень согласился.
— А Совет? — бросила Сарайн последнюю кость.
— Совет, — сказала жрица, — слушает храм, когда речь о Потоке. В остальном — у Совета своя ноша.
Она повернулась к рядам:
— Рекомендация храму: тропу «Двух Солнц к Дому Ланы» признать общественной дорогой с правом защиты храма. Проверки Совета — только в присутствии жрицы. «Сети» — под суд.
