Она и зверь. Том 2 - Maginot

она, как и тогда с вассалами, лишь играет роль, ловко подстраиваясь под ситуацию с мастерством прирожденной актрисы. Ведь здесь Астина не могла обратиться к нему как к эрцгерцогу. Но, к собственному удивлению, Териод, точно влюбленный юнец, не в силах был совладать с расползающейся по лицу улыбкой.

Лишь спустя миг он осознал, что надвинутый капюшон сохранит тайну его реакции. Собравшись с мыслями, он с трудом ткнул в левый кошмарный вариант:

– Левое лучше… Тина, – выдавил он, нарочно назвав ее ласково, но с трудом подавив желание добавить «не надо».

Териод вспомнил их давнюю перепалку из-за того, что он сократил имя Астины. Тогда ее холодность и стремление держать дистанцию задели его, и потому с тех пор он больше так не делал. Но все же сейчас Териоду невыносимо захотелось назвать ее Тиной – по-дружески, с теплотой. И это желание смутило его настолько, что ему не удалось даже возразить против следующего шага супруги. Просто чудовищного по его меркам.

– Возьму это, – заявила она, указывая на выбранный наряд. – И еще: не покажете ли плащ такого же цвета? Желательно с обилием кружева.

Не успел он опомниться, как Астина уже расплатилась, и они покинули лавку. Некогда законодатель мод в высшем обществе, Териод с нескрываемой брезгливостью смотрел на коробку в своих руках. Он не мог позволить жене нести багаж, но от мысли о куче кружев, спрятанных внутри, настроение его становилось с каждой минутой все хуже.

– Зачем, скажите на милость, вам понадобилась такая… одежда? – не выдержал он, произнося последнее слово с ощутимым усилием.

– А что, с ней что-то не так? – Астине явно было весело наблюдать за его реакцией.

– Что-то?

Териод замялся, мучительно подбирая слова, чтобы хотя бы попытаться деликатно выразить свое мнение, но, не придумав ничего лучше, признался:

– Она настолько безвкусна, что ее лучше было бы предать огню в целях общественной безопасности.

– Меня радует ваша проницательность. – Астина, к его удивлению, удовлетворенно улыбнулась.

Териод совершенно не понимал, что творится у нее в голове. Однако, задумавшись о том, что поступки супруги всегда обоснованны, все же угадал причину ее странного поведения.

– Это из-за той девушки, что вы взяли в услужение?

– Да, – кивнула Астина.

– И ради нее вы даже тайком сбежали? Не слишком ли много чести? – саркастично заметил Териод.

Он был прав: уже то, что Астина приютила Джесси, считалось великой милостью с ее стороны. Дворяне редко так заботятся о простолюдинах.

– Похоже, она очень вам приглянулась, – добавил он, пытаясь понять мотив ее доброты.

– Ну… не совсем, – уклончиво ответила Астина, задумчиво глядя вдаль.

Какое-то время она молча шла рядом, но вскоре тихо заговорила:

– Ваше высочество, я верю, что каждый должен быть на своем месте. Например, вы – мудрый правитель, Оливер – дворецкий, словно из сказки. А еще у нас есть садовник, который искусно ухаживает за цветами.

По мнению Астины, Джесси обладала немалым талантом и по физической силе, вероятно, превосходила ее саму. Хоть у Астины и были навыки Мартины из прошлой жизни, все же она была не столь сильна и вынослива. Джесси, конечно, не обладала ее боевым чутьем, отточенным годами практики и сражений, но в этом эрцгерцогиню не мог превзойти никто. В общем, у Джесси были блестящие перспективы.

Однако до попадания в поместье она даже не держала меч в руках – это стало очевидно при первом же взгляде на ее неуклюжую стойку с оружием. Никто никогда не учил ее сражаться, никто не видел в ней потенциала.

– Рядом с ней не было никого, кто оценил бы ее талант и вложил бы ей в руки меч, – с оттенком сожаления произнесла Астина.

На континенте женщины благоразумно сторонились оружия, но Мартина росла там, где женщины способны были защитить свой дом. Никто из соседей не удивлялся тому, что она учится владеть мечом, – это было в порядке вещей. Ее мать, Оуэн, была лучшей мечницей их племени, и на Мартину возлагали немалые надежды. К шестнадцати годам она с лихвой оправдала ожидания, превзойдя даже наставницу. Но не будь Мартина дочерью Оуэн, достигла ли бы она тех же высот? Смогла бы стать той, кем стала, если бы ее, подобно Джесси, подавляли и лишали возможностей?

Поразмыслив, Астина грустно призналась:

– Возможно, лучше бы Джесси и вовсе не знала о своем таланте.

– Тогда зачем вы взяли ее под крыло? – недоуменно спросил Териод.

– Мне стало ее жаль. – Астина слабо улыбнулась и легонько провела рукой по коробке с одеждой. – Как и эту дорогую, но посредственную одежду. Госпоже Асилии, похоже, лучше оставить шитье и ограничиться торговлей.

Териод облегченно рассмеялся.

– Если вы считаете, что у этой девочки талант, значит, так оно и есть. Ведь вы мастер в этом деле.

– Не вы ли боялись меня, говоря, что ваше сердце начинает колотиться как бешеное, стоит мне взяться меч? – усмехнулась Астина.

– Разве я говорил о страхе? Может, оно колотится от восхищения? – улыбнулся Териод. – Или из-за тахикардии! Хотя я до сих пор не пойму, откуда она взялась.

Эрцгерцог явно пребывал в благодушном настроении, и Астина решила, что пора раскрыть ему правду. Она долго молчала об этом, чтобы не задеть его самолюбие, но в последнее время они заметно сблизились, и у Астины появилась надежда, что он не осудит ее.

– Ваше высочество, чтобы избежать недоразумений в будущем, мне нужно вам признаться…

– Говорите, – кивнул Териод.

– Честно говоря, бывали моменты, когда вы… скажем так, нуждались в небольшой корректировке поведения, – осторожно начала Астина.

– Что?..

– Я старалась привить вам хорошие манеры, но это вызвало… легкие побочные эффекты. Так бывает. Первый блин комом, как говорится. Вы ведь понимаете?

– О чем вы вообще? – Териод рассмеялся, не понимая, куда она клонит. – К чему столько предисловий?

Раз уж она сама завела этот разговор, тянуть дальше не имело смысла. Астина коротко вздохнула и выпалила:

– Я слегка побила вас тем мечом.

– Кого?.. – Териод опешил.

– Волка.

– Меня?

– Нет, строго говоря, это были не совсем вы, – уточнила Астина. – И поступки, совершенные в том состоянии, не ваша вина, верно?

Ее ответ был дерзким, но хитрым: возрази ей Териод, ему пришлось бы признать вину за все, что он натворил в зверином облике. Эрцгерцог молчал, мучительно стараясь переварить сказанное. Он вспоминал, как бешено начинало колотиться его обычно спокойное сердце, стоило Астине взяться за меч. Теперь он понял: дело было не в его чувствах к ней, а в рефлексах.

Осмыслив все, Териод разразился горьким смехом.

– Так вы говорите, я дрожал от страха, когда вы брались за меч? –