Новый порядок - Хелен Харпер

— Вы уверены? Потому что выглядите так, как будто вам нужна помощь.

Я поворачиваю голову к водителю. Он, очевидно, догадывается, что я вампир, потому что бледнеет, бормочет что-то и уезжает.

О'Ши едва заметно моргает.

— Кто этот бухгалтер? Это тот парень со странными волосами? И странным французским именем? Тот, который не нравится Монсеррату?

Я останавливаюсь и смотрю на него.

— Ты имеешь в виду Д'Арно? Откуда ты о нём знаешь?

— В прошлом месяце Лорд Монсеррат попросил меня понаблюдать за ним несколько дней и узнать, чем он занимается.

Я хмурюсь, когда по спине пробегает ещё одна струйка воды.

— Этот парень юрист, — коротко отвечаю я. — Не бухгалтер.

— Эй! Не стреляй в посыльного!

Я отпускаю О'Ши, и он падает на тротуар. Он сердито смотрит на меня.

— Что это ты всё время бегаешь, выполняя приказы Майкла Монсеррата? — спрашиваю я.

— Милая, ты видела, какие у него мускулы?

Я закатываю глаза. Он поднимает руку и размахивает ею.

— Помоги мне встать.

Я наблюдаю за ним мгновение, затем сдаюсь и помогаю ему подняться.

— Д'Арно не имеет к этому никакого отношения, — я задумчиво рассматриваю О'Ши. Он мог бы стать достойным слушателем для моих проблем с бывшим другом Арзо. — Насколько хорошо ты умеешь хранить секреты?

Он чешет в затылке.

— Честно говоря, Бо, это не совсем моя сильная сторона.

Я смеюсь.

— Вполне справедливо.

Я замечаю женщину в короткой юбке на противоположной стороне дороги. Я не могу сказать, та ли это проститутка, с которой я столкнулась раньше, но на всякий случай начинаю отходить. У меня нет желания снова пережить это унижение. О'Ши следует за мной.

— Что бы ты ни искала, — говорит он, — этот парень, Ченг, явно не то, что тебе нужно.

Я вздыхаю.

— К сожалению, нет.

— Хотя по меркам человека он выглядел вполне прилично. За исключением…

— Чего?

— Очевидно, в прошлом у него были какие-то дела с Монсерратом. Как ты думаешь, какие?

Я рада, что я не единственная, кто это заметил. Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею.

— Возможно, — бормочет он, — это был страстный роман. Такой сексуальный мужчина, как Майкл Монсеррат, не может быть полностью натуралом. Хотя, думаю, всё закончилось плохо.

— Почему ты так говоришь? — спрашиваю я, подыгрывая.

Юмор О'Ши улетучивается.

— Он был напуган, Бо.

Мне нечего на это сказать, потому что О'Ши прав. Ченг, может, и человек, но он фактический лидер большой части Лондонских Триад. Он не из тех, кого легко напугать. Мы замолкаем и продолжаем идти, пересекая несколько улиц. Дождь не прекращается, но я так промокла, что это меня больше не беспокоит; наоборот, я обнаруживаю, что получаю удовольствие от прогулки.

Через некоторое время О'Ши снова подает голос.

— Бо?

— Ммм?

— Куда мы идём?

Я замираю.

— Понятия не имею.

— Мы просто бесцельно бродим?

— Разве это не здорово? — я поднимаю лицо, наслаждаясь ощущением дождя на своей коже.

Он даёт мне несколько мгновений, затем мягко прерывает.

— Только что пробило четыре.

Я отвечаю не сразу.

— Меньше чем через два часа рассветёт.

Я слегка улыбаюсь ему. Он усмехается.

— Если ты вспыхнешь, мне будет неловко. Я предпочитаю не привлекать к себе внимания, когда гуляю по грязным улицам. Тебе нужно где-нибудь перекантоваться на день?

— Было бы здорово. Мы можем сначала сделать одну остановку? Мне бы не помешала помощь.

— Я к твоим услугам, Бо Блэкмен, урождённая Монсеррат, урождённая Блэкмен.

— Ты идиот.

Он ухмыляется.

— Куда ты хочешь отправиться?

— В морг, — я поднимаю руку. — Не для того, чтобы рыться в вещах трупов. Я ищу кое-кого конкретного, на тот случай, если его дух всё ещё здесь.

— Ты можешь с ним связаться?

— Если я сосредоточусь.

Он поджимает губы и пожимает плечами.

— Конечно. В каком морге?

Я колеблюсь. Я понятия не имею. Возможно, я знаю о географии Лондона больше, чем кто-либо другой, но я никогда не проводила время среди холодильных камер, полных мертвецов. Когда скончался мой отец, я попрощалась с ним, когда он лежал на больничной койке, остывая. Даже в качестве следователя я общалась с коронерами всего несколько раз, и в основном по телефону, чтобы подтвердить причину смерти в случае оспаривания завещаний. Как ни странно, полиция не слишком благосклонно относится к частным сыщикам, которые забредают с улицы и требуют осмотреть трупы. Было бы разумно посетить ближайший к полицейскому участку морг, где Сэмюэл Льюис испустил последний вздох, но его тело, возможно, перевезли поближе к месту его проживания, чтобы облегчить семье последние приготовления. У меня нет времени тащиться через полгорода. Потом я вспоминаю проститутку, от которой мы отказались.

— Вычеркни эту идею, — говорю я. — У нас есть время сходить в «Скрещенные Кости»?

О'Ши поёживается.

— А ты не хотела бы пойти куда-нибудь ещё?

Я решительно качаю головой.

— Нет, это идеально.

— Я ненавижу это чёртово место, — бормочет он.

Глава 9. Мадер

Кладбище «Скрещенные Кости» во многих отношениях действительно является ужасным местом. У него долгая и проблематичная история. Формально это даже не кладбище, это просто участок рядом с Клинк-стрит, который вмещает яму с 18 тысячами плотно уложенных тел, датируемых XII веком. Это было кладбище для нищих, расположенное за стенами старого города в теневой части Лондона. Джон Стоу, историк конца 1500-х годов, назвал это «местом захоронения одиноких женщин». Знатный эвфемизм. Правда в том, что девятьсот лет назад не слишком обаятельный человек по имени Генри Де Блуа, занявший влиятельный пост епископа Винчестерского, легализовал проституцию в этом районе. Не для того, чтобы помочь тем угнетенным женщинам, для которых единственным средством спасения от преждевременной смерти от голода была продажа своего тела, а для того, чтобы обложить налогом бордели, в которых они содержались. В результате в этом районе процветала проституция. Когда эти несчастные женщины умирали, их нужно было куда-то девать. Об освящённом месте для захоронения не могло быть и речи; так и появились на свет «Скрещенные Кости».

В новом законе Де Блуа имелись некоторые преимущества. Были введены строгие правила и регламентации для защиты от сексуального рабства и более очевидных примеров эксплуатации. Тем не менее, женщин заставляли носить одежду, которая открыто рекламировала их профессию — правило, напоминающее жёлтую звезду в нацистской Германии. Фартуки были под запретом, потому что они считались признаком «респектабельной» женщины. Часто девушки, нарушавшие правила, подвергались не только штрафам, но и крайне неприятному наказанию позорным стулом.

(Наказание позорным стулом — это когда женщину привязывали к стулу и оставляли на пороге её дома либо же провозили по улицам под насмешки толпы. Однако существовала и