Новый порядок - Хелен Харпер

«Хорошо, — пишу в ответ я. — Тебе нужно начать играть в покер. Когда ты поймёшь, кого из игроков зовут Ченг, ты можешь уйти».

Он поднимает руку ко лбу, жестом отдавая честь. Я хмурюсь: за нами может наблюдать кто угодно. Вдалеке сверкает молния, словно погода отражает мои мысли. Я не отрываю взгляда от О'Ши, пока он не исчезает из виду. Я почти ожидаю, что он приземлится задницей на тротуар, но проходит несколько минут, а его и след простыл. Должно быть, его сладких речей и денег, которыми он размахивал, оказалось достаточно. Либо так, либо его труп выбрасывают с заднего двора.

Я перебегаю на другую сторону здания и свисаю с крыши. Упираясь ладонями в шершавую стену, я жду. Я едва различаю смутные очертания сидящих игроков внутри.

Раздаётся шорох, и качество освещения в комнате слегка меняется. Должно быть, дверь открывается. Я прислушиваюсь изо всех сил. Но не стоило утруждаться, громкий голос О'Ши отчётливо слышен даже здесь.

— Я люблю хорошо поиграть в карты! — кричит он.

Раздаётся приглушённый ответ, и появляется несколько тёмных фигур. Я нервно наблюдаю за происходящим. К счастью, О'Ши переключается из режима громкоговорителя в режим обаяния, и начинаются рукопожатия. Слышится несколько добродушных смешков, заставляющих меня задуматься, сколько же денег он на самом деле принёс. Это, должно быть, приличная сумма, раз с ним так сердечно обращаются.

В конце концов игра возобновляется. Вокруг стола начинается оживлённое движение, когда раздаётся новая партия. Я пересчитываю фигуры. Вместе с О'Ши и сдающим карты теперь получается десять персон. Деймону не потребуется много времени, чтобы понять, кто из них Ченг. Я знаю, что по крайней мере один из игроков — другой деймон, так что ему нужно сосредоточиться максимум на семи. Я откидываюсь назад и массирую пальцы ног, затем сажусь на корточки на крыше. Сквозь шум уличного движения я улавливаю раскаты грома. Капля дождя падает мне на нос и стекает вниз, пока не повисает на кончике, как сопля у маленького ребёнка. Я вытираю её манжетой. Я надеюсь, О'Ши поторопится.

* * *

Час спустя я промокла до нитки. Поскольку кожаная куртка мне велика, дождь незаметно нашёл несколько мест, чтобы проскользнуть внутрь, и ни сантиметр моего тела не остался сухим. Воротник неприятно царапает шею, и мне приходится то и дело моргать и тереть глаза, чтобы прояснить зрение. Далеко внизу в лужах отражается оранжевый свет от фонарных столбов. Из-за стука дождевых капель по крыше из гофрированного железа напротив меня и раскатов грома над головой я ни черта не слышу. По крайней мере, чёртовы протестующие разошлись по домам. Хренов О'Ши сидит внутри, сухой и, вероятно, потягивает превосходный солодовый виски, пока я нетерпеливо расхаживаю взад-вперёд под дождём. Должен же быть какой-то более простой способ опознать Ченга.

Я в сотый раз обхожу крышу, когда слышу что-то внизу. Я наклоняю голову набок и прислушиваюсь внимательнее. Затем я снова улавливаю это: громкие голоса, выражающие гнев. Я подбегаю к окну и свисаю вниз головой.

Все встают. Судя по тому, что я вижу по эту сторону прозрачных занавесок, их тела напряжены и готовы к драке. У меня замирает сердце; бьюсь об заклад, что всё это дело рук О'Ши. Я пытаюсь решить, продолжать ли мне наблюдать за происходящим или помочь, но тут меня останавливает дождь. Крыша скользкая и мокрая, и мои пальцы начинают терять сцепление с её краем. Через несколько мгновений они полностью соскользнут, и я упаду на землю. В тот же миг из глубины комнаты раздаётся рёв неодобрения, и стол переворачивается, посылая во все стороны каскад фишек и карт.

Я делаю глубокий вдох, поднимаю кулак и бью по стеклу. Появляется паутина трещин. Когда мои пальцы ног, наконец, теряют опору, я бью снова, на этот раз обоими кулаками, и бросаюсь в разбитое окно, раскинув руки, как олимпийский прыгун в воду. Это было бы более впечатляющее появление, если бы я не запуталась в сетчатой занавеске, закрывающей раму. Я пытаюсь высвободиться, когда раздаётся сигнал тревоги. На меня бросаются какие-то фигуры и слышится хлопок выстрела. Я резко дёргаюсь, чтобы освободиться от ткани и перекатиться, хватаю ближайшего человека и заставляю его рухнуть на пол вместе со мной. Затем я вскакиваю, ставлю ногу так, что она оказывается на шее моего незадачливого пленника, и обвожу всех присутствующих в комнате убийственным взглядом.

Дверь открывается, и появляется вышибала с нижнего этажа. Один из мужчин поднимает руку, и вышибала останавливается. Что-то мелькает в моём боковом зрении, и я пригибаюсь как раз вовремя, чтобы избежать ножа, летящего мне в лицо. Вместо этого он задевает моё ухо. Теперь по моему лицу течет не просто вода; я вся в порезах от разбитого стекла, как в древнекитайском методе линг-чи, «смерть от тысячи порезов». Полагаю, это уместно.

— Она была здесь раньше, — сплёвывает кто-то.

Я оглядываюсь и понимаю, что это деймон, с которым я вяло пыталась заигрывать, чтобы попасть внутрь. Его глаза светятся ярко-оранжевым, предупреждая меня об опасности. Подпадает ли это под категорию «опасностей» Майкла? Я задаюсь вопросом. Но теперь уже слишком поздно просить его о помощи. Оказавшись в меньшинстве, я оглядываю комнату. О'Ши стоит в углу, из пореза на его щеке течёт кровь. Вряд ли это такое изящное появление и скрытый допрос, на которые я надеялась.

— Кровохлёб.

— Действительно, — я встряхиваю волосами, разбрызгивая по комнате впечатляющие струи воды. Поскольку терять мне нечего, я улыбаюсь присутствующим. — У кого-нибудь есть полотенце, которое я могла бы одолжить?

— Кто вы? — невысокий мужчина выходит вперёд. В то время как другие остаются настороже и находятся на грани внезапного — и, без сомнения, жестокого — нападения, этот человек спокоен. Он кажется немного любопытствующим. Думаю, я нашла свою цель.

— Как и сказал тот человек, — отвечаю я, — я кровохлёб.

— Она кажется мне знакомой, — слышу я чьё-то бормотание.

Я чувствую себя экспонатом в зоопарке, но наверное, это хорошо, пока они не пытаются меня убить.

— Из какой Семьи? — спрашивает Возможно-Ченг.

Меня так и подмывает снова назвать фамилию Медичи. Однако один из них уже дал понять, что, возможно, знает, кто я такая, поэтому я говорю правду. Или, по крайней мере, одну версию правды.

— Монсеррат, — я замечаю, что они обмениваются несколькими взглядами. —