Темная душа. Академия жрецов - Алейна Вран

Сэм прошмыгнул вперед, в ту часть аудитории, где собрались ученики, желающие посмотреть заседание суда. Это был обычный кабинет, только в самом его начале располагалось судебное кресло, и это порядком угнетало. Джозефф отвел меня к нужной парте. Он поставил передо мной бутылку с водой, высокий стеклянный стакан, и отошел.

Я напряженно вздохнула, судьи еще не было, и сзади слышался гул голосов. Я отыскала взглядом Аделину, она, похоже, уже долго смотрела на меня. Девушка наградила меня смущенной улыбкой, и я отвернулась. К горлышку бутылки была прикреплена небольшая записка. Как я ее раньше не заметила? Знакомым, тем же самым, что и на подарке, почерком было аккуратно выведено: «Я знаю, что ты невиновна». Ого, как здорово, и чем мне это помогло? Я сжала клочок бумаги в руке и засунула в карман черных джинс.

Хотя я и убеждала себя в обратном, но мне стало легче от того, что Джозефф верил в мою правоту. Мне было не совсем понятно, почему он не поддержал меня в кабинете Бредсберри, но я знала — так и нужно.

Однако мою небольшую радость прервал цокот шагов:

— Всем встать, суд идет.

Присутствующие повиновались и я в том числе. Судья — высокий, с седыми волосами, и очками, сидящими на кончике носа, старик, окинул высокомерным взглядом аудиторию, задержавшись на мне дольше, чем на остальных. Непонятно, как и откуда, возле одной из парт материализовался Бредсберри. Или он всегда там был?

После того, как судья достиг положенного ему места он, беспристрастным голосом объяснив права и обязанности обеих сторон, как оказалось, меня и Бредсберри, объявил состав суда. Дождавшись окончания монолога, согласно табличке с именем судьи, Аетелхарда Уэйнрайта, (ну и имя), Глава Академии начал свое заявление, в котором он обвинил меня в покушении на Аделину Портер. И, Боже Всемогущий, я бы заплатила невменяемую тучу денег, чтобы еще раз увидеть лицо старика, когда девушку вызвали для дачи показаний.

Судья посмотрел на блондинку, после того как она окончила свою версию, так холодно и, в то же самое время, обжигающе. Он перевел взгляд на мистера Бредсберри, у которого от ярости, расширились ноздри, челюсть была плотно сжата.

— Вы утверждаете, что Эвелин Воланд не причастна к нападению, я правильно истолковал вопрос? — мощный голос Уэйнрайта наполнил помещение, поскольку стояла гробовая тишина.

— Именно, — ответила Аделина с некой дрожью в голосе, и обратила свои большие глаза на меня.

Я успокаивающе улыбнулась, приподняв уголки губ.

— И у вас нет предположений насчет нападавшего?

— Верно. Однако, я помню, что он был одет в длинный черный плащ, а лицо скрывала хоккейная маска.

— Это все, что вы помните?

Девушка вновь кивнула, затем ее попросили обратно на свое место в аудитории. Бредсберри прожигал меня взглядом, точно чувствовала я. Одарив его победной ухмылкой, я продолжила слушать судью.

— В связи с возникшими обстоятельствами, суд не имеет права признать Эвелин Воланд виновной по делу о покушении на ученицу Академии Алберта Болдуина.

Глава 17

Вновь меня всю ночь мучил этот ужасный, неизменный кошмар. Возмущенно открыв глаза и увидев на часах восемь утра, я резким движением руки натянула одеяло до подбородка. В субботу не хотелось шевелиться вообще, так что я, сомкнув веки, перевернулась на другой бок. В голове внезапно промелькнула вспышка, словно от щелчка фотоаппарата, как в тот раз, когда я была заточена в карцер.

В голове всплыло… воспоминание?

Маленькая девочка лежала на кровати, свернувшись клубочком где-то на самом краю. Она спала спокойно. Я сразу узнала интерьер нашего с Альфредом бывшего дома: большие французские окна, задвинутые длинными элегантными шторами, персидские ковры и шелковые простыни.

Негромко скрипнув дверью, в комнату вошел мальчик, примерно того же возраста, что и девчушка, возможно, на пару лет старше.

Он досконально изучил спящую девочку, прищурив большие голубые глазки и аккуратно подходя к изголовью кровати. Мальчик тихо позвал ее по имени, но ответа не получил.

— Па-а-ап, Эвелин спит, можно мне съесть последний кусочек торта? — громко сказал он, расплываясь в широкой улыбке. Мальчик нарочно повысил голос, чтобы разбудить девочку.

Маленькая я еще даже не успела проснуться, а уже соскочила с кровати. Ее ножки стремительно передвигались по направлению к двери. Девчонка радостно заявила, исчезая из комнаты:

— Не дождешься!

Ребенок в растерянности последовал за, бегущей на первый этаж, миниатюрной Эвелин. Альфред встретил двоих теплым, любящим взглядом. И даже в фартуке, с розовым ножом в руке и кремом от торта на подбородке, дядя выглядел статно. На его лице возникла ласковая улыбка, обнажающая ряд белых зубов. Давно я не видела, чтобы он так улыбался. И от этого сердце защемило.

Но тут внезапно раздался громкий визг: девочка споткнулась о последнюю ступеньку лестницы, больно ушибившись коленом о выступающую поверхность паркета.

Выражение лица Альфреда сменилось тревогой, но тон был как всегда мягкий, успокаивающий, понимающий:

— Дорогая, скоро все заживет.

Девочка перевела взгляд на дядю, изобразив гримасу невыносимой боли. Мальчик подошел к ней, помогая подняться на ноги.

— С тобой все будет хорошо, — прошептал он.

Также неожиданно как появилось, это мимолетное видение исчезло, заставляя меня нервно сжаться и уткнуться лицом в подушку. Мне не хотелось возвращаться в суровую, ненавистную реальной без теплой руки Альфреда, накрывающей мою собственную, без звонкого смеха того, хоть и незнакомого, мальчишки. Все это казалось таким родным, и в то же время, далеким.

Вибрация телефона, от входящего звонка, заставила меня вырваться из своих мыслей и поднять трубку.

Кто мог звонить в такое время, в субботу?

— Властитель на проводе, — немного охрипшим от сна голосом отозвалась я. — С радужным пони на ферме, надеюсь, ничего не произошло? В противном случае, кто бы вы ни были, вам придется понести наказание за нарушение моего здорового сна.

— Эм, извиняюсь, — послышался тонкий голос. — Знаешь, что? Кажется, я вспомнила, кто была та девушка… Ой! Совсем забыла! Это Аделина.

Желание провести весь день, валясь в кровати, отпало. Мне удалось мигом подняться на ноги так, чтобы не закружилась голова.

— Ты сейчас в комнате? — взбудоражено потребовала я.

— Нет, врачи оставили меня в палате на несколько дней, — тихо ответила девушка.

Это немного странно, ведь блондинка была уже здорова. Как Сэмми, так они сразу отпустили.

— Я сейчас приду, — сразу же после своих слов, я сбросила трубку, и начала собираться.

Примерно через минуты двадцать я стояла у входа в приемную. Там все суетились, буквально не давая мне