Внушению не подлежит - Елена Быстрова
– Ну, вот и всё, а ты боялась, кроха.
– Что?! Это я-то боялась?! Это что ты, извращенец, со мной сделал?! У меня теперь кровь из раны льёт!
– Зачем же так грубо, кроха? – хмыкнул мужчина. – Уже не льёт.
И Хант продемонстрировал свою ладонь, на которой виднелась лишь светлая линия тонкого шрама. Я сразу взглянула на свою ладошку. На ней было то же самое. Вот как так получается, что за считанные секунды кровь перестала течь, а края двух ран стянулись и представляли теперь собой лишь белые линии шрамов?
– Что это всё было, Хант?
– Считай, только что мы с тобой провели научное исследование и проверили энергетическую совместимость друг друга. Так что мы с тобой очень даже подходящая энергетически пара.
– Я тебе не пара! И вообще… – я хотела сказать мужчине ещё какую-нибудь гадость, вот только нечто другое привлекло к себе моё внимание. Это была некая светящаяся белёсая дымка, ползущая к нам из чаши алтаря, которая точно по спирали стала окутывать нас от пола и поднималась всё выше. – Что это за туман такой странный?!
А тот клубился и поднимался всё выше и выше, пока не обернул нас точно коконом, наподобие тех в которые заворачиваются личинки насекомых. Я даже потрогала его рукой. Да, именно кокон, потому как тот стал вполне материальным, что даже рука сквозь него не смогла пройти. Внезапно кокон светящегося тумана приподнял нас с Хантом над полом, и опрокинулся на бок. И я оказалась лежащей в объятиях мужчины.
– Не смей ко мне прикасаться! – тут же грозно заявила я Ханту. Смотрю в глаза мужчины, а от его взгляда исходит искренняя нежность по отношению ко мне, ещё и улыбается, гад. – Что вообще происходит?!
– Думаю, нам пожелали приятной ночи… любви.
От понимания, чего этот туман нам только что пожелал, мои глаза стали круглыми от шока, что я еле выдавила из себя:
– Приятной ночи… Да ты издеваешься?
– Ты мне очень нравишься, правда, – произносит Хант. - Поцелуй меня, прошу. Ты же и сама этого очень хочешь.
А вот после этого, гордость во мне встрепенулась, и я выдала этому наглому индивиду:
– Поцеловать?! А не пойти ли тебе в бездну, Хант?
– Туда всегда успеется.
– Выпускай меня отсюда! Живо!
– И как я тебя отсюда выпущу? Пока кокон сам не развеется, мы выбраться не сможем. Так что у нас вся ночь впереди. И знаешь, мне нравится, что ты обращаешься ко мне на «ты». Но ещё больше я бы хотел, чтобы ты звала меня просто по имени – Наррион.
– Наррион, значит?! И с чего мне такая честь, звать главу безопасности Эриостры просто по имени?
– А с того, что если ты не хочешь поцеловать меня, то это сделаю я сам.
– Ха, поцелуешь сам себя что-ли?
Но посмеяться над мужчиной не вышло, потому как моих губ коснулись горячие губы мужчины. Они покоряли и подчиняли своей воле – присваивали, но вовсе не грубостью, а невероятной лаской. И когда мужчина отстранился, то это почувствовалось таким неправильным. И еще более неправильным стало, когда после этого трепетного для меня поцелуя Хант перевернул меня и, прижав к себе спиной, сказал:
– А теперь спи. Потому как твой запах начинает сводить меня с ума и мне становится очень трудно себя сдерживать. Хочу тебя, всю без остатка. Покрывать твою нежную кожу поцелуями, ласкать и согревать тебя. Любить тебя. Поэтому лучше молчи и не двигайся. Спи.
И вот лежу я не только в белёсом коконе, но и в коконе мужских рук, прижатой спиной к крепкой груди, а сама отхожу от поцелуя. И снова тот был невероятным. Разве можно так целовать: разжечь чувства, а потом сказать «спи»? А еще «молчи и не двигайся». Нет, так дело не пойдёт! Мой запах, значит, начинает сводить его с ума? А про свой запах он, значит, не думает? В этом коконе уже всё пропиталось терпким ароматом хвои и луговых трав.
Я медленно провернулась в его руках, и наши взгляды встретились. И снова эта его пульсация в зрачках: то тонкие лучики звёздочек, то ромбы. А татуировка на виске? Мне показалось, или её тёмные линии высветились, что от неё остались лишь контуры. Я протянула ладонь и провела по выбритой височной части.
– Лана? – выдохнул Хант. - Что ты делаешь? Я же не каменный.
Перевела взгляд на его губы. Очерченные тонкой каёмкой они манили вновь прикоснуться, что от желания поцеловать их, я облизала свои.
– Лана… – приоткрыв желанные губы, мужчина выдохнул моё имя практически в мои. И я не сдержалась, прикоснулась к Χанту сама. И мне ответили со всем желанием и страстью, что голова шла кругом. А я желала большего, забираясь ладонями под его рубашку, а потом и вовсе стаскивая её с мужчины.
Мы целовались в порыве страсти, в то время как мои руки жадно скользили по мужскому телу, оглаживая рельефные мышцы. Мужчина мне в этом ни капли не уступал, лаская нежную кожу своими горячими ладонями. Близость с Наррионом Хантом будоражила, накрывала, окуная с головой в невероятное наслаждение. Скоро и этого стало
