Проклятие Айсмора (СИ) - Ольга Зима
И сейчас Бэрр не поднимался, чтобы затворить окно, хоть из канала вяло тянуло влажным деревом с застарелым привкусом гнили. Промозглая сырость так прижилась под этой крышей, что уже и не чувствовалась.
Он полулежал в кресле и, медленно заводя руку за голову, швырял ножи в толстую балку напротив.
Места для размаха и броска хватало. Приобретя этот дом, Бэрр тут же приказал вынести большую часть перегородок в гостиной, прихватив и пару комнат. Отец одобрил, он всегда бы за открытые пространства, а вот строители пытались возразить насчет практичности и прочих удобств, но сразу затихли под предупреждающим взглядом Бэрра. Он знал, что с людьми делает его суровость и нахмуренность, и не раз видел тому доказательства.
Метнул очередной нож, и попытался собрать разбегающиеся мысли. Особенно нестерпимо было все, что касалось Ингрид, и слишком противоречиво. Эти мысли никак не получалось облечь в слова, и потому кое-как он сумел вытолкнуть небесные глаза и золотые косы из своих раздумий. На первую линию его беспокойств вышел таинственный корсар-равнинник и отметки на карте, за которую юный Том, подручный в гостинице «Большая Щука», поплатился жизнью.
«Две дюжины крестиков. Все в крайнем северном квартале… И что они могут значить? Места атаки на город? Никудышное место. Там нет постов охраны, разве только на Золотом причале. Однако с него все озеро видно, не подкрадешься… Кому-то захотелось напасть и ограбить сразу несколько домов? Так ведь не зажиточные же выбрали, там народ живет небогатый. Опять-таки, на Золотом причале никакого дома нет. И еще в одном крестике тоже, там сторожка смотрителя внутреннего причала… Две дюжины и ничего общего… Аезр… Тьфу ты! Айаз говорил, что даже дома обошли — кто один живет, кто большой семьей, кто рыбачит, кто мастерит. Обычные люди, ничего исключительного и ничего общего…»
Вспомнилась старая байка о том, что прежний винир запрятал перед смертью все награбленное, причем схоронил якобы «прямо под ногами» — что в свое время стоило Айсмору немерено выломанных мостовых и столько же несбывшихся надежд. А уж количество проданных карт с указанием места, где спрятаны сокровища, не поддавалось пересчету. Но вряд ли это золото могло находиться под мостовыми Нижнего Озерного… Предположение, что больной старик с распухшими суставами полз по кривым улочкам Нижнего, пряча тяжелые свертки с обратной стороны помостов, или тихонько греб в маленькой лодке, чтобы привязать какой-нибудь мешочек к балкам над сваями, было отвергнуто с ходу.
Хотя это Бэрру ясно, а заезжему корсару — нет, прикупил карту сокровищ и наслаждается бесплодными поисками. Но это было бы слишком просто и хорошо.
Неправильно метать полулежа, но вставать было лень. Именно на случай затяжных раздумий Бэрр припас не один комплект ножей. Причем потяжелее обычных: треугольные лезвия, из темного металла, с острой режущей кромкой и почти невесомой рукоятью. С ребром жесткости, расходившимся трилистником и обозначавшем небольшую гарду. Рукоять, сначала узкая, расширялась четким выпуклым ромбом, плавно стекала на нет, вторя широкому клину лезвия и радуя пальцы удобным изгибом.
Ножи были черные, что еще пуще раздражало айсморцев. Зато держать в руке и кидать дорогие заморские безделки было куда приятнее, чем простые метательные — легкие, светлые, с заоваленными краями, рядом круглых дырочек в рукояти и обязательной веревкой для возврата, как почти у всех в городе…
«Ну ладно, дело может быть не в людях… А в чем? В домах. И что? Если не нападать и не воровать, то что — сжечь, что ли? Зачем?.. Допустим, чтобы остальные полыхнули. В Нижнем Озерном все строения друг к другу жмутся, через канал огонь и не перекинется, но выгорит весь Северный квартал. И только он, если мосты успеют обрубить… Но зачем его поджигать? Ну сгорит, ну и что? Кому понадобилась эта возня? Строительной гильдии? Так Гайрион на пять лет вперед на берегу и на воде работой занят. Виниру такая головная боль не нужна, он свой покой ценит и охраняет. Но ведь кому-то точно есть дело до Нижнего».
У Бэрра уже заканчивалась третья партия ножей и всякое терпение, деревянная колонна становилась похожа на металлического ежа — всегдашнее стремление к порядку пыталось заставить лезвия выстраиваться почти ровными рядами, — а решение все не находилось…
Он вдруг замер, боясь упустить острейшее чувство, что все понял, сложил, определил и догадался.
«На Золотом причале ничего не было. Гореть даже нечему. Ни напасть. Ни украсть. Не на кого. Нечего. Там есть только помост, сваи и вода… Сваи! Несущие сваи!»
Нож, жалобно звякнув, отлетел в сторону.
«Первая линия свай идет не по краю города, а немного внутрь квартала, — заговорил в его голове отец, словно бы не умер, а рядом стоял. — Они самые крепкие, они сдерживают воду, если ураган идет с севера. Но они вбиты так, чтобы остальные выстраивались от них как косой гребень. Вот так, сынок, только под углом… Внутри, за первой линией, высокие дома, а перед ними на границе — строения пониже. Ветер бьет, но скользит вверх. А удары воды держит вот этот ряд балок. Они тут не по плану строений наверху, а из-за перепада глубины на дне».
Отцовские чертежи!
Бэрр метнулся в кабинет и вытащил в гостиную все рулоны с планами города, роняя их на ходу. Один за другим принялся расправлять на столе… Нашел и развернул самый подробный из всех. Места не хватило, он бросил чертеж на пол, разложил его и прижал загибающиеся края оставшимися ножами. Присел рядом и присмотрелся.
Две дюжины отметок с карты безухого корсара приходились точно на основные сваи, половина из них располагалась строго по первой линии.
«У Айсмора много слабых мест, — как наяву проворчал отец, — а Нижний Озерный словно огромный дубовый стол, который, если нагрузить хорошенько да ножки подпилить, повалится сам
