Пророчество огня - Алена Ромашкова
Загадочное появление у леди Раш печати, наличие у нее магии, а также невежество в, казалось бы, простых вещах сначала Лонгфорда выводили из себя, а сейчас он этому даже радовался. Ведь пока она полна загадок, у него есть основание и оправдание перед самим же собой оставлять ее рядом. Все эти дни он наблюдал, как она осваивает верховую езду, учится метать ножи, разжигать костер и варить кашу. Ему нравилось подглядывать, как Маша прикусывает нижнюю губу, когда сосредоточена на каком-то деле, как тихонечко непонятно ругается, если что-то не получается. Как эта сдержанная милая девушка вообще способна была на все те ужасы, что о ней говорили?
Каждый раз, когда ему удавалось приблизиться к ней, прикоснуться, подержать в своих объятиях, Лекс тонул в ее аромате и легкости. Его фея. Его личная пытка. Когда она подошла с просьбой заняться с ним магией, кровь зашумела в ушах, а сердце устроило канонаду в груди. Это была возможность побыть рядом, но Лонгфорд понял, что искушение сделать ее своей слишком велико — ему все сложнее было держать себя в руках рядом с ней — и решил отказать. Его решимость была убита рукой Рэна на груди леди Раш: в ту минуту, когда Лекс увидел эту картину, он готов был ударить друга, а, может, даже убить. И это чувство очень остро засело у него в мозгах, заставив по-другому взглянуть на поступки графини.
А потом магический эксперимент утащил внезапно и его, и Машу в водоворот неконтролируемой страсти. Лекс, не раздумывая, взял бы ее там, на берегу, в нескольких метрах от своих товарищей, если бы она не оттолкнула. Зачем он произнес те жестокие слова и убил эти волшебные мгновенья? Мужчина не мог вспомнить в своей жизни ничего слаще тех нескольких минут, когда девушка трепетала в его объятиях.
В таверне Лонгфорд даже не пытался оторвать взгляд от своего рыжеволосого наваждения. Выпивая кружку за кружкой, он не чувствовал вкуса браги, стремясь побыстрее утопить свои противоречивые чувства в мареве пьяного дурмана.
* * *
За всю свою тридцатидвухлетнюю жизнь Лекс напивался вдрызг всего несколько раз. Одна из этих попоек пришлась на тот день, пятнадцать лет назад, когда мужчина узнал, что он — Велексиан Лонгфорд, а не просто Лекс Лютый. Произошло это после смерти его отца, герцога Брэндона Лонгфорда, которого он так и не увидел ни разу в жизни. Отец остался для него просто портретом в картинной галерее герцогского особняка, зато он вживую познакомился со своим кровным братом — Дэшоном. Тот был на пять лет старше и в свои двадцать два уже стал его светлостью. Лекс же был незаконнорожденным, о чем Дэшон узнал из предсмертной записки отца — тот долго болел и предвидел свою смерть. В записке герцог поведал о своем страстном романе со служанкой по имени Карина, которая понесла от него уже через месяц после их совместных жарких ночей.
Брендон был очень горяч, вспыльчив и скор на расправу. Обвинив любовницу в том, что она забеременела не от него, он выгнал ее из поместья. Спустя несколько лет, он все же вспомнил про свою бывшую любовь и попросил ищеек найти ее. Те обнаружили женщину достаточно быстро: она прислуживала в одном из домов Лимара и растила сына. Ищейки увидели семилетнего мальчика и сообщили его светлости о значительном сходстве с ним. Но даже не это было главное — мальчик был одарен печатью Датуса, с начертанной на ней силой меча.
Брендон Лонгфорд целый месяц размышлял о том, как ему поступить с сыном, решив, наконец, что даст Карине отступные и заберет мальчика себе. Однако, он опоздал. За время его раздумий бывшая любовница по трагической случайности успела погибнуть, а Лекс — исчез в неизвестном направлении.
После смерти матери у мальчика не осталось родных, и его определили в приют для сирот, где воспитывали оставшихся без родителей одаренных детей, обучая навыкам контроля и использования своей магии. Совершеннолетних магов-сирот отправляли на службу короне, заставляя подписывать с государством бессрочные договоры на крови, что, по сути, означало рабство.
Лекс сбежал оттуда на следующий же день. Пока была жива мать, она приглашала ему учителя, поэтому чувствовать свою магию он мог, но не более того. Выживать мальчик решил без участия дара: влившись в ряды городской шпаны, семилетка быстро усвоил законы улиц, научился воровать, лгать и быстро бегать. С Клыком они познакомились еще тогда, в раннем детстве. Настоящего имени вихрастого парня, который был старше Лекса на несколько лет, никто не знал. Прозвище тот свое получил, сцепившись в одной из подворотен с огромным псом, который укусил мальчика, оставив застрявший и выпавший клык прямо у того в ране. Парень же хвастал, что вырвал собачий зуб сам и носил его вместо амулета на шее. Лекс приглянулся Клыку, они начали дружить, да так и остались неразлучными все эти годы.
Клык считал, что Лекс зря пренебрегает своей магий, так как дар — это доход. Но тот не хотел идти в армию и жить по уставу. А на что еще мог указывать меч на его виске? К десяти годам он научился драться, не используя никакого оружия, чем был очень горд. В городе была подпольная арена, где все желающие могли принять участие в боях или сделать ставку на своего фаворита. Когда Лексу исполнилось семнадцать, его знал весь город. Он не проиграл ни одного боя, а одному из соперников оторвал ухо, получив прозвище «Лютый». Сам он тоже не остался без травм: на одном из спаррингов противник использовал запрещенное оружие и порезал ему лицо. Лекс отказался тратить накопленные деньги на магического лекаря и оставил шрам, посчитав, что выглядит внушительнее. Девушки, которые табунами ходили за Лютым, подтвердили, что так он еще более привлекателен.
А потом появился Дэшон. Он нашел и забрал брата с улицы, ввел в свой дом. Пытался научить семнадцатилетнего парня всему, чему учили его, однако вылепить аристократа из Велексиана не получилось. Он расширил
