Ворон, который меня пленил - Екатерина Началова

Наполовину оплывшая свеча осветила практически каменное лицо мужчины, не скрыла хмуро сдвинутые брови и злой темный взгляд. Опустив ресницы, я отступила. Рейтор молча закрыл за собой дверь.

— Предлагаю вылететь в город на рассвете. Идет буря, надо успеть пройти мимо нее.

Я игнорировала его предложение.

— Ты сердишься?

Он игнорировал мой вопрос.

— Скажи, если тебе понадобится завтрак или время на подготовку.

— Сердишься… Прости, я… — поспешно заговорила я, переминаясь с ноги на ногу. — Не знаю, что на меня нашло! Я увидела такой страшный сон, что не смогла… Ты там умер. Дракон убил тебя… Я даже слышала его имя. Мне показалось, что это видение. Что ты умрешь или уже умер. Понимаешь, я не смогла ждать, побоялась ждать, а где тебя искать, не знала, и… Не думай, что я преследую тебя, я бы никогда… Я бы улетела! Не ожидала, что твой отец оставит меня в доме…

Язык выбрасывал все новые и новые слова. Рейтор слушал, прожигая меня черным взглядом, под которым все мои объяснения казались глупым лепетом, на лету рассыпаясь в пыль. Только усилием воли я заставила себя прекратить оправдываться.

— Я создала тебе проблемы?

Пламя свечи трепыхнулось от движения. Рейтор отвернулся, будто собираясь выходить. Помедлив, снова повернулся на меня, так и не коснувшись двери.

— Да, создала, — тихий голос напоминал предостерегающее рычание. — Да, сержусь. Я в бешенстве, Касия. Ты чуть не умерла. Как ты только додумалась… Зачем ты вообще появилась? Какого. Хаоса. Ты. Появилась?

Гнев проявлялся в каждом новом слове все сильнее. Рейтор не повышал голоса, но я видела, как все чаще поднимается от дыхания его грудь. Кусая губы, я вжала голову в плечи.

— Что ты творишь? Почему смотришь на меня? Ты отвлекаешь. Почему я тебя вижу? Мне нельзя отвлекаться, я не планировал… Какого хаоса ты такая красивая?

Злая нежность… Такая злая нежность просквозила на меня, что я недоуменно подняла ресницы.

— Прости, что отвлекаю. Если честно, — шепнула я, вдруг потеряв голос, — я очень испугалась за тебя.

Желваки на мужских скулах двинулись. Несколько мгновений Рейтор смотрел на меня свысока, затем отвел глаза.

— Если честно, — он понизил голос, — я тоже испугался за тебя. Не извиняйся. Тебе не за что.

— А тебе?

— Если честно, есть.

Протянув ко мне руку, Рейтор зарылся пальцами в мои волосы, мягко сжал затылок. В глазах было не разглядеть белков, губы кривились, будто от боли. Прорезав лоб надвое, под кожей выступила вена. Всеведущий…

«Вспомни».

Недостающие фрагменты памяти проявились поочередно, как светлячки в темноте: тут, там. Сначала было не письмо… Сначала был сон. Был темаскаль, плечи и пальцы Рейтора, покрытые перьями Он смотрел на меня тогда. Потом… Сейчас. Дрогнув в первую секунду, я вдруг почувствовала боль. Теперь не свою — его. Испуг отступил на несколько шагов назад.

— Ты меня читаешь? — пошевелился онемевший язык.

Смотреть в его глаза — то же самое, что смотреть в ночь.

— В основном — нет, — Рейтор отвечал вполголоса. — Порой не специально. Не бойся. Я никогда не воспользуюсь…

— То, что я видела сегодня — это не сон…

— Не сон. Но эту смерть я стер.

Я не могла насмотреться его глазами.

— Было больно?

— Да, больно. Если честно, я устаю иметь дело с силой. Это утомительно… Если честно, мне некому это рассказывать.

Я не знала, о чем спрашивать, потому что спрашивать было слишком много. Огонек свечи двигался беспокойно, мы же замерли как статуи, лицом к лицу. Рейтор пошевелился первым.

— Посмотри на меня, Касия. Я хочу, чтобы ты видела. Хочу, чтобы знала, кого выбираешь.

Сделав шаг назад, он резко сдернул перчатки, откидывая их в сторону. С ненавистью посмотрел на место, куда упали комочки ткани.

— Ненавижу перчатки. И пуговицы на воротнике. Вряд ли я добрый. Если честно, я злюсь большую часть жизни.

Черные от перьев пальцы рванули ворот рубахи. Ткань затрещала. Резко расстегивая пуговицы, Рейтор заговорил. Его словно прорвало.

— Я ощущаю себя плохим… Очень плохим. Понимаю, почему отец не может полностью доверять мне. Я устал подчиняться чужим правилам. Если честно, мне кажется, я соблюдаю их только, чтобы не сорваться.

Он рывком снял с плеч рубашку. От огня свечи кожа засветилась темно-оранжевым, как тогда, в темаскале. Рейтор повернулся полубоком, показывая мне почти черную от перьев мускулистую руку. На город шла буря, но в этот момент, сам Рейтор напоминал бурю, которая сгущалась, концентрируясь прямо в комнате, еще не решив, разразиться ей или развеяться.

— Я пугаю?

Все еще придерживая покрывало на плечах, я воздушно тронула черные пальцы. Они дрогнули на мгновение подаваясь вслед за моей рукой. Не знаю, как смогла говорить, как нашла слова.

— Не ты. Меня пугает сила…

— Я и есть сила.

— Я так не думаю… Это инструмент. Меч — это не ты. Он просто твой… Ты хороший, только очень устал.

— Думаешь?

Рейтор встал плотную.

— Думаю…

От его кожи шел жар. Я несмело потянулась к нему, запустила пальцы в его волосы. Рейтор вздохнул. Покрывало, которым я прикрывала ночную рубашку, мягко упало к ногам. Никто из нас не обратил на это внимания.

— Если честно, я пригласил тебя на сбор мечников, чтобы ты поняла, что я не такой как все. Чтобы, если отвергла, то сразу.

— Я сразу поняла, что ты отличаешься…

— Ты мне понравилась с первого взгляда.

— Ты назвал меня дамисой…

— Я предположил, что ты должна быть занята.

— Если честно, ты был невыносим.

— Если честно, я специально. Мне нравится идти к плюсу от минуса.

— Если честно, я боюсь, что слишком обычная для тебя.

— Ты интереснее всех для меня.

Пальцы Рейтора обжигали даже через тонкую ткань.

— Твоя боль в животе… Тебе лучше?

— Да…

— Если честно, я боюсь того, что мог сделать, если бы ты умерла.

— Если честно, я боюсь думать, как бы жила, если бы ты умер.

— Если честно, я должен стереть твою память еще раз для безопасности. Ты не представляешь, насколько я не хочу.

— Для безопасности… Я разрешаю. Только верни.

Не знаю, как мы оказались на кровати. Я сидела, а Рейтор положил голову на мои колени. Я бесконечно гладила его — по волосам, шее, черным плечам, словно пытаясь пригладить ощетинившиеся чешуйки его тяжелой брони. Рейтор обнимал меня за бедра, расслабляясь под ласками. Открытый как никогда, неожиданно ранимый, бесконечно сильный, упрямый и одинокий. Мне хотелось защитить его от боли, одиночества… От всего мира.

— Если