Притворись моей любовью - Карина Семёнова

По внутренней лестнице мы спустились на первый этаж башни. Кадум неуверенно завертелся на месте, а я медленно двинулся вдоль стен. Вход оказался не особо и замаскированный, даже поисковую магию не пришлось применять: если приглядеться, очертания проёма, заложенного неровной каменной кладкой, проступали в более гладких стенах. Я провёл рукой сверху вниз по крупным камням, и раствор между ними потрескался, осыпался под ноги. Оставалось только выломать камни.

— Здесь проход. — Я указал Браму на стену. — Разбирай!

— Эй, почему сразу я?

— У нас всё по-честному, поровну. Я думаю. Ты делаешь. Тем более не демоны похваляются на каждом углу силой своей породы.

— Если бы не Грани… — Брам сжал кулаки. Драконья спесь поднялась в нём и бурлила, как лава в жерле вулкана.

— Если бы не Грани, я нашёл бы занятие поинтереснее, чем стоять тут и спорить. Давай, не теряй времени. Мадлен ждёт. И поаккуратнее, тебе потом всё на место возвращать. Иначе рано или поздно Камнегрыз обнаружит пролом. А тебе его лишнее внимание ни к чему.

Кадум осторожно расшатал камни и вытащил первый из кладки. Дальше дело пошло быстрее, и камни один за одним полетели на пол.

Когда пыль осела, мы увидели короткую лестницу в пять ступенек, закончившуюся массивной дверью с узкими полосами проржавевшего металла. С этой дверью Кадум справился ещё быстрее: просто выбил ногой.

Из черноты пахнуло затхлостью. Яркий белый шар взлетел с моей ладони и поплыл в темноту. Из полумрака выступили серые стены из грубых булыжников, сводчатый потолок и длинный широкий проход. Сразу за дверью оказался уступ метра в два.

— А где лестница? — возмутился Брам.

— Здесь наверняка была приставная лестница. Видимо, внутри тюрьма или пыточная, и такой перепад высот должен был задержать преступников в случае побега. Типичное устройство для фортификационных сооружений того времени.

— Я над тюрьмой живу? Или пыточной?!

— Брам, угловые башни играют важнейшую роль в обороне. От их прочности зависит, выстоит ли крепость. Эти башни никогда не бывают жилыми. Это уже решение устроителей СУМРАКа переделать их в апартаменты для богатеньких. — Я повернулся к Кадуму. — Не повезло. Вряд ли Грани спрятали тут. И если здесь тюрьма, значит, к остальному СУМРАКу потернов нет.

— Чего нет?

— Проходов. Эта башня под землёй не сообщается с другими частями Академии.

— Ну и кто идёт первым?

Кадум подошёл к краю и вытянул шею, рассматривая помещение. Толчок в спину, и он, взмахнув руками, полетел вниз. Поднялась пыль, которая копилась тут годами.

Я спрыгнул следом.

— Тебе урок, — бросил я недовольному, сопящему Браму. — Будь всегда начеку.

Я бегло огляделся. По бокам широкого коридора, заканчивающегося тупиком, располагались тюремные камеры.

— Доментиан! — Брам во все глаза рассматривал что-то в первой камере. Я подошёл, и сквозь толстую железную решётку увидел белеющие кости. Одни скелеты развалились, другие, целые, всё ещё оставались скованными цепями. Кадум зашептал: — Кошмарно! Сколько же они тут? И почему?

— Что ты шепчешь? Можешь не бояться, их уже не разбудишь. — Я пролез в камеру через дыру в решётке. — Здесь на полу и стенах борозды и куски ногтей. Узники в отчаянии царапали камни. Смотри-ка, у этого, — я кивнул на скелет, растянувшийся вдоль стены, — почти все кости сломаны. А вот гоблин или гном, у него раздроблены обе ступни и не хватает ладони. И видишь отметины на черепе? Это от ножа, ему отрезали уши и нос. Пленники умирали тут долго и мучительно. И ни окон, ни другого источника света. Их держали в темноте. Брам, что ты так притих? Брам?

Я обернулся к дракону. Он стоял, вцепившись в решётку.

— Это же ужасно! Как ты можешь так спокойно рассуждать?

— Что ты переживаешь? Расценивай это как прекрасный урок анатомии. Где ещё такой материал для своей мазни найдёшь? О! Видишь вот эти мелкие зазубрины? — Из нагромождения цепей я вынул огромную бедренную кость, без сомнения, орочью, и поднёс к лицу Брамиона, — это следы от зубов. Крысы сгрызали плоть с костей этого пленника.

— С… с мёртвого?

— Ты точно хочешь знать ответ? — Я широко улыбнулся. Брам торопливо замотал головой, но это не помешало мне просветить его: — Вот здесь есть следы заживления на костях, так что крысы сгрызали мясо с ещё живого. А отогнать он их не мог, потому что был прикован цепями.

Я вернул кость на место, выбрался из камеры и хлопнул по плечу слегка зелёного Кадума.

— Рассказать тебе про пытки?

— Не надо. — Брам снова замотал головой.

Одними губами я усмехнулся его впечатлительности. Да, не в отца Брамион пошёл. Я встал в середине тюрьмы. Багровые руны, словно кровавые ручьи, замерцали на стенах и почти сразу погасли. Здесь Граней нет.

— Доментиан, — тихо позвал Кадум, — а чем ты вообще занимаешься? Там, у себя в Хаосе?

Я окинул его взглядом. Как не вовремя в нём любопытство проснулось.

— Я не живу в Хаосе. Но это тебя не касается.

— Не в Хаосе? А где тогда? Неужто у нас в империи?

— Кадум, мир не крутится вокруг драконьей империи. А мне и здесь чешуйчатых хватает.

— А почему решил преподавать?

— Чтобы отучить таких, как ты, задавать лишние вопросы.

Я указал ему на выход. Брамион скосил глаза на камеру со скелетами.

— Может, надо похоронить… их?

— Оставь, им это уже не нужно.

Мы дошли до уступа, подтянулись и выбрались наружу. Взмах, пара коротких слов — лёгкий ветер поднял пыль, стёр наши следы. Шар погас, и снова камеры погрузились в могильную черноту.

Глава 49

Доментиан

— Не теряем время. Идём в пустующую башню. Проберёмся в неё через вход на третьем этаже, а не через дверь снаружи.

— Почему это? Вдруг нас кто-нибудь заметит в коридорах?

— Потому что внутреннюю дверь взломать намного легче.

— Откуда ты знаешь, что… — Брам сжал губы в тонкую линию и шумно выдохнул. — Ясно. Уже не впервой, да? Сдать бы тебя Урлах-Тору и посмотреть, как ты будешь выкручиваться.

Он усмехнулся и покачал головой.

Плохое желание, дракон. Грозит стать последним. Я скосил глаза в его сторону, незаметно наблюдая. Какова вероятность, что он выдаст меня? Сейчас играется,