Злодейка в быту - Мстислава Черная
— Хм, госпожа, откуда вы вообще знаете про весенние дома? Разве дочь министра не должна быть добродетельной и невинной?
— Шаоян, когда ты бродил по дядиному поместью, ты плохо подслушивал. Если бы ты старался чуть лучше, ты бы уже знал, что я непочтительная и злая.
— Злодейка, хм… Мне нравится.
Пф-ф!
Как будто мне интересно, нравится ему или нет.
Окончательно темнеет. Запад еще подсвечивается багрянцем, а на почерневшем восточном крае неба проступают звезды. Я делаю последний глоток, отставляю пиалу и поднимаюсь.
— Хорошего вечера, Шаоян.
— Уже уходите, госпожа?
Я не оборачиваюсь и до последнего ощущаю на себе взгляд демона. Может, и правда стоило посидеть еще немного? Не уходить так быстро. Абсурдно, но, шагнув через порог, я уже скучаю по его ехидным насмешкам. Да что со мной?
Наверное, слыша, как я сердито топаю, Шаоян потешается.
В голове у меня полнейший беспорядок…
Чтобы успокоить мысли, я не ложусь сразу, а сажусь в медитацию и прислушиваюсь к потокам ци в своем теле. Вообще-то, после того как я ступила на путь самосовершенствования, обратной дороги нет. Это начинающие заклинатели могут жить как обычные люди, а после первого прорыва все меняется и поглощать ци становится так же необходимо, как пить воду и принимать пищу. На высших же ступенях потребность в еде исчезает, но до тех высот мне как до луны.
Поначалу ци течет едва заметными ручейками. Мне приходится прикладывать усилия, чтобы направить силу в свои энергетические каналы. Я концентрируюсь на процессе, и мысли действительно успокаиваются.
В какой-то момент ощущения меняются, поток ци из ручейка превращается в полноводную реку, и я едва не захлебываюсь от неожиданности. Концентрация рушится, я выныриваю из медитации и обнаруживаю перед собой источник ци — белоснежный шар драгоценного нефрита.
Сбоку, у изголовья кровати, скрестив ноги, сидит Шаоян.
— Соскучился?
Он хмыкает и жестом фокусника прячет нефрит в шкатулку, а шкатулку — в рукав.
— Госпожа, вы наградили своего слугу повышением до статуса наложника. Естественно, я должен хорошо служить вам… в постели. — Его взгляд обжигает.
Строго говоря… правила приличия распространяются на заклинателей в меньшей степени, чем на простых смертных. Это не значит, что можно забыть о репутации и пуститься во все тяжкие, но все же я могу позволить себе несколько больше, чем позволяла раньше.
Если Шаоян так настойчиво предлагает мне себя в качестве наложника, то почему я должна отказываться⁈
Глава 33
— Одной награды мало, Шаоян. Я также награждаю тебя заботой о моих вещах. — Я сбрасываю пару верхних слоев одежды и позволяю ткани соскользнуть так, что Шаоян оказывается в ворохе юбок.
Я скидываю обувь, забираюсь под одеяло, а краем глаза наблюдаю за полетом одежды — не утруждая себя лишними движениями, Шаоян потоком ша-ци отправляет мое платье на ширму и разворачивается ко мне, опирается локтями о край кровати.
— Моя госпожа, вы слишком щедрая.
— Еще недостаточно щедрая. — Я протягиваю руку и ловлю Шаояна за воротник, цепляю подушечками пальцев его кожу.
Хотя антрацитово-черная шкура на ощупь довольно грубая и жесткая, ощущения от прикосновения приятные. Теплая, шероховатая… У Шаояна очень забавно округляются глаза, он сглатывает, а я продолжаю движение и забираюсь под ткань всей ладонью. А еще я удерживаю взгляд глаза в глаза, и неожиданно именно Шаоян первым не выдерживает, отклоняется назад.
Чтобы снова дотянуться, придется встать.
— Что ты делаешь?
— Что я делаю? — улыбаюсь я. — Ты был таким настойчивым, Шаоян, и вдруг смущаешься, как в первый раз, м-м-м?
— Ты…
Интересно, у демонов те же представления о правилах приличия, что и у заклинателей? Благородная госпожа никогда не показывает обнаженных ступней. До перерождения спать в носках казалось мне единственно возможным вариантом, я мысли не допускала, что можно иначе. А сейчас я аккуратно нога об ногу избавляюсь от носочков и сажусь на край кровати.
Шаоян по-прежнему сидит на полу, и я резким движением отбрасываю край одеяла и одновременно вытягиваю ноги, опираюсь на его колено. В этой жизни у меня стопы не испорчены узкой обувью на высоких шпильках, ставших причиной моего полета лицом в трансформаторную будку.
Я рассматриваю ногти — через несколько дней пора делать педикюр — и из-под ресниц поглядываю на Шаояна. Он же таращится только на мои ноги, как будто я ему вместо ног рыбий хвост подсунула и объявила себя русалкой.
Почему у меня такое ощущение, что Шаоян слегка посерел? Демоны могут бледнеть? Занятно…
— Хочу массаж, — тяну я карикатурно капризным тоном.
Шаоян вздрагивает.
— Я слышал, что избыток ци у начинающих заклинателей может вызвать опьянение, но чтобы ци действовала как афродизиак…
— Хей, я трезвая.
— Конечно, госпожа, — усмехается Шаоян. Очевидно, он мне не верит. И как мне ему доказать, что никакого переизбытка ци у меня нет?
Пока я пытаюсь сообразить, как реагировать, у Шаояна в руках появляется вытянутая шкатулка, из которой он достает благовонную палочку и тут же поджигает щелчком пальцев.
— Что это?
— То, что вам сейчас нужно, госпожа. Успокоиться, гармонизировать внутренние потоки и хорошо выспаться.
Я почти сразу улавливаю разлившиеся в воздухе нотки шалфея, аромат слабый, едва заметный, но всего одного вдоха хватает, чтобы я засомневалась, хочу я спорить сейчас или утром. Вместо того чтобы через печать приказать Шаояну погасить благовония, я делаю еще один вдох. Держать глаза открытыми становится все труднее.
Шаоян подхватывает меня под колени и разворачивает, чтобы мне было удобно лечь. Сейчас он укроет меня одеялом, задует свечи, и… это будет моим поражением, не так ли?
Я против!
— Ты ошибаешься, если думаешь, что я отпущу тебя так легко, Шао…
— Как ты меня назвала⁈
— М-м-м? — Кажется, я говорю что-то еще перед тем, как окончательно уступаю действию благовония.
Аромат шалфея я ощущаю даже сквозь сон. Сперва запах густеет и обволакивает, я будто качаюсь на убаюкивающих волнах плавно текущей ци. Постепенно аромат развеивается и тает. Видимо, палочка догорела?
В спальне темно, кромешный мрак едва разгоняет проникающий сквозь открытое окно зыбкий свет луны. Тихо, спокойно… Что меня разбудило? Может, призрак заглянул
