Одержимость Фенрира - Анна Снегова

Он резко опускает мою юбку.

- Так. Нет. Прости, зайчоночек. Доберёмся сначала до какого-нибудь безопасного места.

- А здесь… что, небезопасно? – удивляюсь я. Оглядываюсь. Моргаю, пытаюсь сосредоточиться и разглядеть хоть что-то сквозь пелену всё ещё не схлынувшего возбуждения. Кровь толчками бежит по телу, которое никак не желает остывать.

Вокруг никого, сколько хватает взгляда. Бескрайние равнины, поросшие разнотравьем и вереском. Тёмные струи бурлящей реки. Бездонное синее небо над головой с мирно плывущими барашками облаков. Упоительный запах летнего, нагретого солнцем луга, но не душно – свежий ветер обдувает мою разгоряченную кожу.

Муж хмурится. Смотрит неподвижным, задумчивым взглядом, с крутого берега в речные воды. И его пальцы сжимают мои всё крепче.

- Не знаю. Возможно, я перестраховываюсь. Но у меня теперь есть, что терять. Так что лучше перебдеть.

- Что тебя насторожило? – продолжаю допытываться я.

Он впервые отводит глаза от реки, в которой я не вижу ничего странного. Меня удивляет, сколько тревоги в его взгляде.

- Можешь считать меня сумасшедшим, Нари. Но у меня появилось стойкое ощущение, будто река на нас смотрит. Причем, очень недобрым взглядом.

Глава 28

Глава 28

Я вздохнула. Раз уж даже по имени назвал, а не «зайчоночек», значит точно дело серьёзное. Надо прислушаться к его чутью.

Поёжилась, косясь на бурные перекаты вод по гладко облизанным валунам.

Что ж там такое?

Я бы подумала, что отец установил какой-нибудь защитный барьер вокруг Таарна, тем более, что пограничная река – очень удобный естественный рубеж. Но я прекрасно знаю, что в случае необходимости Таарн выставляет другую защиту. Меч прадедов, Сердце Полуночи, который отец может вонзить в землю наших предков, создаёт непроницаемую магическую Завесу по гребню гор. Но она никогда не выходит за пределы нашей исконной земли! Вот эта вот река – уже на чужой территории. Да и магия, которой она наполнена, ощущается на тёмная, чуждая, недобрая.

Фенрир перекидывается Волком в паре шагов от меня, а я тем временем подхожу чуть ближе к краю обрыва.

Заглядываю с высоты. Туда, где моё отражение неверно колеблется на поверхности.

Пусть у меня собственной магии нет. Но я из семьи, в жилах которой кровь течёт пополам с магией. Неужели моё чутьё промолчит?

Всматриваюсь в поток.

Странная вода.

Почти не прозрачная. Как тёмное стекло. И это не муть и не грязь… неоткуда взяться илу на таком каменистом дне, в воде, чистым серебром текущей с гор… чтобы теперь превратиться вот в это? Не понимаю.

- Р-р-р-р…

Меня сбивают с ног и отбрасывают дальше от берега.

В последний момент зубами цепляют за ткань платья и не дают больно удариться спиной об камни.

Восстанавливаю равновесие, поднимаюсь на ноги. Пугливо обнимаю своего Волка за шею. Он рычит – бешено, с угрозой, от которой кровь леденеет в жилах.

На том месте, где я стояла, тёмная волна, выплеснувшись из берегов, промочила траву. Оставила чёрную пену. Схлынула, не получив желанной добычи.

Моё сердце колотится как сумасшедшее. Хорошо, что боли больше нет, иначе от такого испуга можно было и богам душу отдать.

Фенрир закрывает меня собой, подталкивает влажным носом в сторону от берега. Понимаю молчаливый приказ и покорно забираюсь на спину своему зверю. Мне тоже хочется подальше от этого жуткого места.

Сонливость как рукой сняло.

Дальнейший путь мы преодолеваем в настороженной тишине. Не слышно привычного стрёкота кузнечиков, ветер стих и даже облака словно застыли, приколоченные к небу.

Вспоминаю, что ужасно проголодалась. Но мужу об этом решаю не говорить. Достаточно с него тревог. В довершение всего ужасно хочется пить, жаркое летнее солнце припекает вовсю, а единственный источник воды поблизости наполняет меня таким ужасом, что пить из него я бы не стала под угрозой смерти.

Ничего.

Надо просто перебраться на ту сторону.

Уверена, дальше будет проще.

В конце концов, мы-таки добираемся до него. До моста. Он выглядит не слишком надёжным. Каменный, поросший мхом, тут и там отвалились куски кладки в бордюре. Горбатой дугой изгибается над рекой. На той стороне виднеются следы заросшего тракта. Видно, когда-то здесь селились люди и может быть, даже ходили торговые караваны с телегами. Видны следы глубокой колеи в застывшей грязи.

Мой волк застывает на напряжённых лапах. Я крепко вцепляюсь в серебристую шерсть на загривке, стоящую дыбом. Сейчас он примет решение. Я доверяю в любом случае.

Рывок.

Прыжок.

Сопротивление воздуха бьёт в лицо.

Смазанные чёрные сполохи боковым зрением.

- Р-р-ра-р-г-х… - мешается волчий рык и человеческий стон.

В три скачка Фенрир преодолевает мост со мной на спине… а потом падает грудью в траву. Я скатываюсь с него. Кидаюсь посмотреть, что такое. Задние лапы и хвост – в чёрной пене, мокрые, шерсть слиплась. Вода с шипением впитывается в волчье тело. Подхватываю подол платья, рвусь стереть… Мой волк отдёргивает лапы, упрямо толкает меня носом в сторону.

Растерянно оглядываюсь назад – река ведёт себя, как взбесившаяся. Воды поднялись, бурлят, словно море в шторм, а не речка, которой положено вести себя смирно и нести свои струи в спокойных берегах. Бушует, вздымается, заливая мост.

Волк тяжело дышит. Морщит нос, скалит клыки.

Решительно выдираю пучок травы.

- А давай ты будешь хороший мальчик и перестанешь брыкаться? – строго говорю ему.

От удивления Волк даже забывает рычать. Смотрит на меня недоумённо.

Вот так, Ваше величество! Это с подданными своими будете корчить властного властелина. С женой такие штуки не пройдут.

Тщательно отираю мокрые участки шерсти травой. Стираю гадкую чёрную пену, стараясь не касаться пальцами, отшвыриваю прочь. Там, куда падают грязные пучки, земля начинает дымиться. Потом отрываю от подола ленты ткани, промакиваю до конца. Хмурюсь. Вроде бы ран не видно на мускулистых лапах, хотя вид у этой «водички», как у кислотного эликсира, который как-то приготовил мой третий брат, Терри. Он тогда только начинал учиться у нашего друида и вечно из любопытства придумывал чего-нибудь эдакое. В тот раз это был эксперимент, после которого в нашем обеденном столе появилась дыра, пришлось заменять. А брат неделю прятался от отца.

- Ай! Не отвлекай меня.

Щёку и ухо влажно и протяжно лижет волчий язык. Благодарит. Отпихиваю наглую волчью морду, которая здорово мешает и вообще, настроена уже как будто на легкомысленный лад. Во всяком случае, пока я внимательно осматриваю заднюю правую лапу, чёрный нос мне возбуждённо сопит в шею и