Черный к свету - Дж. С. Андрижески

Кроме того, Ракер явно питал слабость к детям.

Казалось, они нравились ему как в подростковом, так и в предподростковом возрасте.

Всё ещё ощущая кислый привкус во рту, Блэк задумался, пережил ли кто-нибудь из них своё пребывание здесь. Судя по тому немногому, что видел Блэк, у него возникли сомнения — особенно по поводу некоторых из них.

Никто, кроме малышки видящей, не продержался дольше одиннадцати-двенадцати месяцев, после чего их имена переставали появляться на записях. Блэк предположил, что Ракер не рискнул бы убивать большинство из них здесь или, скорее всего, где-либо в Соединённых Штатах. Многие записи явно происходили не в этом доме. Учитывая это и этнические группы, которые подметил Блэк, Ракер, скорее всего, украл некоторых жертв из стран, где риск судебного преследования был не так велик.

Некоторых он мог просто выбросить обратно в те же страны, в каком бы состоянии он их ни оставил, зная, что у его жертв нет надежды привлечь его к ответственности.

Если кто-то и был убит, то, скорее всего, не самим Ракером.

В любом случае, для их уничтожения, скорее всего, требовался лишь частный самолёт, удалённое место и горстка наличных… если им повезёт.

Возможно, здесь также были задействованы подкупленные чиновники, но Блэк сомневался в этом.

Ракер хотел бы держать это в узком кругу.

Голос Мири прервал ход его мыслей.

— Что значит, ты так не думаешь? — спросила она. — Что происходит с Джемом, Блэк? Почему он не отвечал на твой звонок?

Блэк заставил себя вернуться мыслями к настоящему.

— Джем уже какое-то время вёл себя странно, — тихо признался он. Его взгляд был прикован к входной двери особняка. Он знал, насколько чувствительны уши вампиров. — Я уверен, что он не берёт трубку, скорее всего, из-за этого.

Ответ Блэка, казалось, поставил Мири в тупик.

— Джем ведёт себя странно? — переспросила она, сбитая с толку. — Как именно странно?

Блэк снова взглянул на открытую дверь особняка.

Он знал, что комната под землёй звуконепроницаемая. Они проверили это, в том числе, когда Блэк покричал внутри, а Ник со своими чуткими вампирскими ушами стоял снаружи. Несмотря на это, Блэк опасался говорить об этом, когда Ник находился хотя бы в одной части города с ним.

— Мы можем поговорить об этом позже, Мири, — сказал он. — Я имел в виду одно — я уверен, что Джему не угрожает физическая опасность. И уж точно не со стороны Фразьера, — Блэк нахмурился, не отрывая взгляда от двери. — Ну, я стараюсь быть настолько уверенным, насколько это возможно, — пробормотал он.

— Не слишком-то обнадёживающе, Блэк, — раздражённо сказала она.

— Док, ради всего святого, — он сосредоточился на своей жене. — У меня нет абсолютно никаких причин думать, что с Джемом что-то не так, — подумав, он добавил: —…Но да, нам нужно поговорить о том, что там происходит. Нам также нужно поговорить с Джемом, когда он вернётся, даже если для этого придётся загнать его в угол и потерпеть, когда он начнёт вести себя как настоящий придурок. Но я бы предпочёл, чтобы мы сделали это без Ника, по крайней мере, вначале. Я не хочу усложнить всё, добавив к этому кучу дерьма со связью.

Она фыркнула.

— Дерьма со связью…

— Да, Мириам, — вмешался Блэк, раздражаясь ещё сильнее. — Дерьма со связью. Ты знаешь. То сверхчувствительное, иррациональное, потенциально взрывоопасное, опасное дерьмо, из-за которого мы несколько раз были близки к тому, чтобы поубивать друг друга. Ты хочешь иметь дело с чрезмерно оберегающим, чрезмерно параноидальным, чрезмерно склонным к насилию вампиром Ником, который злится на меня, потому что думает, что я пытаюсь настроить Джема против него?

На другом конце провода повисло молчание.

Он почувствовал, что она обдумывает его слова, затем неохотно соглашается.

— Хорошо, — сказала она.

— Как ребёнок? — спросил Блэк, отчасти чтобы сменить тему.

— Ванесса закончила с ней, — сказала Мири. — Холо тоже.

Она вздохнула, и Блэк представил, как она проводит пальцами по своим длинным, чёрным, безумно мягким волосам.

— Холо провёл несколько тестов, — добавила она тише. — Он сказал, что вернётся к нам с результатами через несколько часов, — подумав, она невесело хмыкнула. — Я думаю, Ванесса была немного обижена, что мы пригласили второго врача, чтобы «проверить её работу», как она выразилась.

Блэк хмыкнул в ответ.

— Переживёт. Я ей много плачу. Более чем достаточно, чтобы оплатить и её самолюбие вдобавок к профессионализму.

Мири криво улыбнулась в ответ.

— Я обязательно дам ей знать.

— Не смей, — сказал Блэк. — Последнее, что мне нужно, — это искать другого врача после того, как ты разозлишь этого, — прежде чем Мири успела ответить, он добавил: — В любом случае, когда я спрашивал о ребёнке, я имел в виду не только её физическое состояние. Как она? Она спокойна?

Мири, казалось, задумалась, прежде чем ответить.

— Настолько спокойна, насколько можно ожидать, — осторожно ответила она. — Может быть, даже слишком спокойна в некотором смысле.

— Она вообще разговаривает?

— Не совсем.

— Не совсем? Это значит «совсем не разговаривает»? Она тебе что-нибудь говорила, Мири?

Мири нетерпеливо выдохнула.

— Ты слышал, как она назвала мне своё имя. Она продолжает расспрашивать меня о Нике… где он, когда вернётся, всё ли с ним в порядке. На этом практически всё.

— Она упоминала Ракера?

— Нет.

— Что-нибудь ещё? Кроме её имени и её зацикленности на Нике?

Мириам замолчала, и Блэк почувствовал странный шёпот смущения в её свете, даже по телефону.

— Что? — настаивал он.

Мири вздохнула.

— Ничего страшного. Она просто немного… Я не знаю… прилипчивая, наверное. Со мной. Я не хочу её прогонять, но беспокоюсь, что она может стать зависимой от всех нас слишком быстро, или, может быть, не в том смысле, в каком это необходимо.

Она сделала паузу, и её голос стал задумчивым.

— Она практически не слезала с моих коленей с тех пор, как мы вернулись в пентхаус. Пантер, конечно, был с ней великолепен, — добавила она. — Он сразу почувствовал, что что-то не так, и следовал за ней повсюду, куда бы она ни пошла, облизывая её пальцы и обнюхивая её. Она сразу же привязалась к нему и начала передавать часть своей привязанности ему. Однако она была очень встревожена. Я думаю, что всё это открытое пространство вызывает у неё некоторое беспокойство.

В её голосе послышалось лёгкое беспокойство, возможно, даже чувство вины.

— В конце концов, я позвонила Холо, и он дал ей успокоительное, и это единственная причина, по которой я могу сейчас с тобой разговаривать… Она спит на диване. Пантер с ней.