Твое пламя и твои крылья, феникс - Вера Ковальчук

Таята недоверчиво смотрела на мужчину.

— Но ты ведь не выдержишь. Рано или поздно — не выдержишь. Ни один мужчина не сможет выдержать такое.

— Настоящий мужчина выдержит всё, чтоб его любимой женщине было хорошо, — с прохладой в тоне отрезал Раккард. — И я тебе докажу. Будь уверена. Свет мой, я ведь пока предлагаю тебе взять мой обручальный браслет. Если захочешь, я буду ждать твоей готовности пойти к алтарю столько, сколько будет нужно. Прошу — прими. — И потянул с запястья тоненький ободок браслета с тремя прозрачными камушками.

Она вздохнула и вдруг неожиданно для самой себя рассмеялась.

— Ты слишком настойчивый, да?

— Сама видишь. — Мужчина уже улыбался вовсю. — Я ещё не раз тебе это докажу… Ну давай помогу развесить остальное, ну зачем тебе тяжести таскать, да ещё пальцы ломать, разворачивая покрывала. Там же больше не должно было остаться ничего… деликатного.

— Ты всё-таки подсматривал! — взвизгнула Таята, чувствуя, как её запястье обхватил обручальный браслет. Но уже не протестовала.

— Самую чуточку, честное слово. Просто хотелось тебе помочь с самым увесистым. Мокрые вещи бывают очень тяжёлыми, это я знаю.

— Могла бы справиться и сама.

— А ещё хочу побыть с тобой подольше. Вот и вся разгадка.

— И даже на вопросы ответишь?

— На любые, свет мой!

— Прямо на любые, — фыркнула девушка, отдавая мужчине таз. Но всё же поспешила с расспросами, пока он не передумал: — Ты ведь тоже из приёмных братьев? Не родной?

— Не родной, — подтвердил он. — Но принятый в род по всем правилам, с оглашением в храме и торжеством на всю деревню, как полагается. Для меня устроили такое, хоть я и пацан, потому что мои кровные родители живы-здоровы и обитают не так далеко от деревни, родной для Сверадов. Поэтому всё устраивали по закону. В семью меня принимал дед Хиреама.

— Дед?

— Да, — улыбнулся Раккард. — Я, строго говоря, им всем не брат, а дядя, самый младший приёмный брат их отца. Но какое это имеет значение? Я рос вместе с ребятами и стал им настоящим братом, так себя и воспринимаю. И они меня видят так же. Я буду рад, если ты согласишься хотя бы какое-то время пожить в семейном доме Сверадов, Пока я не построю наш собственный дом. И, если пожелаешь, я разделю свою спальню на две отдельные комнатки, чтоб тебе было спокойнее.

— Не надо, — растроганно улыбнулась она и сморгнула слезинку. Всё-таки, оказывается, к такой трогательной заботе мужчин о состоянии своей души она совершенно не привыкла. — Я тебе верю.

Глава в трудах и заботах (2)

Взгляд Ардиса Сверада

Церемония принятия в семью была по-своему прекрасна, особенно если принималась девочка. В этот день в храме расстарались, украсили всё зеленью, вынесли все подсвечники, развесили алые покрывала. Разумеется, Сверады не поскупились, предложили настежь распахнуть храмовые двери и подготовили много угощения — всем должно было хватить. Чем больше прохожих заглянут посмотреть церемонию и даже примут в ней участие, угостятся на празднике и заберут часть еды домой, чтоб уже в свою очередь разделить её с домочадцами, тем больше станет свидетелей, что эта девочка действительно вошла в род и отныне тоже Сверад.

Главный служитель не возражал против пышной церемонии. Предварительно он изучил все записи о розысках пропавших девочек. Потом внимательно осмотрел Шенику и, убедившись, что она ни под одно описание не подходит, а также что ни единого следа насилия на её теле нет, состояние, настроение и убранство ребёнка хорошие, подтвердил письменно: малышка брошенная, но при этом ухоженная. А значит, семья вправе взять кроху на воспитание в законном порядке.

И всё же качал головой в сомнении.

— Ваша семья — наёмники. Опасная профессия. А кто позаботится о девочке?

— На имя малышки уже открыт счёт, который будет пополняться, мы обеспечим её средствами, — сдержанно ответил Хиреам. — Также в нашей семье живёт невеста одного из братьев. Скоро женится ещё один мой брат. Думаю, и дальше будут браки. Девочка не останется без женского присмотра.

— Хорошо. Но храм будет в свою очередь приглядывать за малышкой.

— Мы рассчитываем на это, высокий служитель, — поклонился Сверад и заслужил одобряющий взгляд священника. Тот обязал приводить малышку хотя бы раз в месяц, чтоб было видно — девочка в полном порядке и здоровье — после чего объявил начало церемонии.

Конечно, на неё прибыл отец братьев Сверадов — статный, хоть и в прошлом искалеченный старик. У него почти не двигалась левая рука, да и правая повиновалась очень ограниченно. В своё время он получил серьёзную травму спины, позже её удалось выправить магически, но лишь настолько, чтоб передвигаться и выполнять самую лёгкую работу по хозяйству. Потому он передал власть в семье старшему сыну и сейчас посматривал на своего красавца-наследника с гордостью. Давно уже доверял ему решение всех вопросов, результатами был доволен.

Шеника понравилась ему, он ей охотно улыбался, кивал, приголубил, но осторожно, чтоб не напугать малышку, с которой толком не был знаком. Глава семьи привёз ей отличные подарки — вышитое зелёное платьице и украшения, причём самые что ни на есть настоящие, золотые: ожерелье, браслеты, серьги и дорогую тяжёлую диадемку с пурпурными турмалиновыми подвесками. Таята тут же увела девочку переодеваться и обратно привела уже такую куколку, что умилилась вся семья. Испуганная кроха в дорогом платье и драгоценностях выглядела как маленькая принцесса.

В таком виде её и ввели в храм. Там старший Сверад подтвердил, что признаёт девчушку своей дочерью, наделяет всеми правами члена семьи, намерен заботиться и опекать, а глава семейства, Хиреам, поклялся, что она получит приданое и положенное содержание. После чего прохожим вынесли дополнительное угощение: порции каши с мясной подливой в тарелочках, сделанных из листьев, лепёшки, кусочки пшеничной халвы, нарезанные ломтиками фрукты, «корзинки» из рисовой муки, наполненные тушёными овощами.

Рождение ребёнка в семье принято было отмечать именно таким способом — угощая всех встречных, гуляющих мимо дома счастливой семьи. Удочерение тут от рождения совершенно ничем не отличалось. И в смысле закона именно после того, как служитель заверил документ, а горожане получили свою порцию яств, принятие в семью считалось полностью законным. Если спустя время сюда вздумают заявиться родные родители Шеники, им будет сказано, мол, что ж