Ведьма для Архимага драконов - Лана Воронецкая
Я слышал ее мысли. Она шептала, что ей холодно. Накрыл одеялом, потрогал метку на плечике — там появилась татуировка маленького дракончика — уменьшенная копия моего.
Стало понятно, что метка проявилась, когда аура очистилась. Проклятье и клеймо магички блокировали ее. Как я раньше не подумал? А может надо было просто подождать.* Или опасность ускорила процесс?
Раз метка проявилась, значит Василиса всё-таки меня любит? Сомнения терзали душу.
«Любит — не любит,» — ворчал дракон. «Полюбит, куда денется!» Я не был так уверен.
Но почему ведьмочка не открывает глаза? Не хочет меня видеть?
Сзади взвыла разъяренная Рамина:
— Под моими чарами студент разболтал, что формула у ведьмы на пальце! Зачем тебе эта человечка? Люди — предатели. Им нельзя верить.
Обернулся на вой. Драконица удерживала за шею студента, который стоял на коленях задом к ней. Он был измазан в крови, еле держался на на согнутых, дрожащих ногах, но в сознании. Правда, уставился отрешенным взглядом в пустоту, не шевелился. Под чарами? Рамина слегка сдавила шею.
— Я хотела помочь, Шарди. Избавить тебя от чувств к этой ведьме. Я знаю, как ты болезненно реагируешь на связь своей женщины с другими мужчинами. Ты смог бы ее забыть. Смог же отвернуться от меня. После того, как Накер лишил бы ведьму девственности на твоих глазах. Я бы утешила. Зачем ты вмешался?
Накер скрючился, сидел на полу у стеночки, руками зажимал между ног, дыхание вырывалось с трудом. Надеюсь, больше он никого не сможет лишить девственности. Чтоб у него там все отсохло.
Рамина зашипела, бросила украдкой недовольный взгляд на Накера, снова уставилась на меня:
— Этот идиот даже не учуял беременность своей самки… Шарди, мы бы с тобой могли быть снова вместе. Забрали бы ребенка. Я знаю, как ты жаждешь детей.
Я с недоверием посмотрел на белобрысую подружку, которая забилась в кресло с ногами, беззвучно всхлипывала с опаской наблюдая, как Рамина сжимала шею студента. Её так запугали, что и внушения никакого не понадобилось, чтобы сидела смирно. Принюхался. Девушка и, правда, понесла. Чувствовался привкус драконьей крови. Но у нее не было метки.
— Хочешь сказать, любая человеческая женщина может родить ребенка дракону? Не только истинные?
Драконица так и сжимала студенту шею. Я контролировал, чтобы не удушила ненароком в порыве чувств. Слишком у него умная голова — не хотелось терять талантливого ученого. Аккуратненько послал вперед небольшой поток магии, который проскользнул между пальцев Рамины, обвился тонким щитом вокруг горла парнишки.
Теперь она не причинит ему вреда. Намеренно или случайно. А пока пусть думает, что может свернуть парнишке шею.
Слова полились потоком, их пропитала горечь Рамины:
— Пусть и редко получалось, но драконы столетиями брюхатили человеческих женщин. Выживали только те, кому повезло остаться под защитой дракона и питаться его кровью, пока ребенок не появится на свет. Такие бастарды существуют. Но их единицы. Потому, что драконы не хотят плодить ублюдков со смешенной кровью. Кто-то даже не подозревает о том, что такое возможно. Остальным легче просто забыть про мимолетную связь и дать природе самой уничтожить бракованный экземпляр. Умирает самка, умирает плод.
Я сплюнул. Вот какой вопрос следовало вынести на обсуждение Совета.
Рамина не могла остановиться, ей надо было выговориться:
— Ты думаешь, только драконы такие снобы, что предпочитают отвернуться от человеческого бастарда? Я раньше была такой же наивной дурочкой, как и ты, Шарди. Я встретила истинного среди людей. Мы были счастливы, хотели детей. Я ошибалась. Хотела только я. Я не считала ребенка, которому суждено родиться от истинной пары бастардом. Зато, человек думал по-другому. Он дал мне выпить яд и отравил плод. Люди опасны. Люди нас ненавидят, милый. Претворяются, а потом вонзают нож в спину, когда не ждешь.
Рамина снова зашипела.
Сомневался, что драконица мне поверит, но не смог промолчать:
— Рамина, это ты ошиблась в любимом мужчине. Но, не в своем истинном человеке, ты ошиблась в отце. Ты знаешь, что отец тоже владеет вашей родовой магией принуждения?
Драконица вскинулась:
— Этот дар передается только по женской линии. И то не всем. Может проявиться только через несколько поколений.
Мне даже стало жалко бывшую. Я покачал головой:
— Твой отец пытался подчинить меня. Не зря он добился такого высокого положения в Совете. Потому что, он не просто убеждает, он может отчасти внушать. Также, как и ты. С драконами это труднее, здесь нужна готовая почва. Как ты накладываешь чары на тех, кто уже попал под женское обаяние, так и твой отец пользуется слабиной оппонента и вкладывает ему нужные мысли и сомнения в ум. Даже если это драконы. Чего уж говорить о простых людях. Твой отец внушил человеку отравить вашего ребенка.
— Врешшшшь, — шипение усилилось.
— Твой отец сам признался. Он бы не потерпел человеческого бастарда в семье.
Пальцы Рамины неосознанно сжались сильнее. С губ студента сорвался хрип. Я контролировал ситуацию, а вот, одна белобрысая оторва сорвалась с кресла и кинулась на Рамину.
— Пусти! — она успела вцепиться в волосы драконице.
Это всё, что она успела. Её порыв был слишком неожиданным. Рамина выпустила парня, и наотмашь ударила девушку, не рассчитала силу. Белобрысая отлетела на несколько метров. Раздался глухой удар головой о железную ножку стола, так некстати, оказавшуюся на пути. Девушка раскинула руки в стороны отключилась, изо рта вытекла тонкая струйка крови.
Рядом сиротливо валялись туфельки, соскочившие в полете.
Хорошо, что Василиса не видит, смалодушничал я.
Не ожидал от ее вредной подруги такой самоотверженности. Наверное, она и, правда, очень любит студента.
Святозар выплыл из оцепенения, когда Рамина перестала контролировать его и отвлеклась на подружку, но теперь застыл на полу, не в силах сдвинуться с места от шока. Так и смотрел на белокурую девушку. Его глаза округлились. Зрачки расширились. Руки слегка подрагивали.
— Мой ребенок, — завыл Накер.
Рамина первая оказалась рядом с девушкой:
— МОЙ ребенок, — она ощерилась и рыкнула на Накера.
Тот замолк, продолжая зажимать ладони между ног.
В первую очередь драконица приложила ухо к животу. Я даже со своего места слышал, что сердце плода билось. Потом она пощупала пульс на шее — вот здесь было хуже. Редкое слабое биение затухало с каждым новым толчком. Рамина снова рыкнула.
— Тащи сюда задницу, Накер. Дай ей свою кровь.
Пока парочка возилась с блондинкой, я вернулся к Василисе.
Я отвлекся на драму Рамины и упустил момент, когда моей девочке стало хуже. Сильно хуже. Кольцо на пальце фонило, потоки вытекали тонкими струйками и смешивались с