Второй шанс для старой девы - Анна Рейнс

Новая внешность и возраст все больше начинают казаться подарком судьбы. Возможно, здесь Маргарет и списали со счетов, но я точно знаю — в двадцать шесть жизнь только начинается. Осталось только взять ее в свои руки, а с таким семейством сделать это вряд ли удастся.

Мысли вызывают душевный подъем, и уже через пару минут я принимаю решение обследовать комнату, чтобы найти хоть какую-то информацию о ее прошлом. История с безумием кажется мне шитой белыми нитками. Что, если родные травили ее по каким-то причинам?

Вот только каким?

И главный вопрос: кому все-таки нужна была ее смерть?

Я осматриваю каждый предмет мебели: прикроватный столик, шкаф, набитый одеждой, трюмо, комод, но не нахожу ничего интересного. Ни старых писем, ни милых безделушек, что приоткрыли бы характер старой владелицы.

Платья преимущественно темных цветов: черные, серые, коричневые, словно девушка была в нескончаемом трауре. Сомневаюсь, что подобное тут в моде: и у Катрины, и у ее матери одежда более яркая и открытая.

Поднимаю матрас, но даже там не хранится ни одной девичьей тайны. Заглядываю под кровать и нахожу лишь толстый слой пыли. Оглушительно громко чихаю. Особо ни на что не надеясь, отковыриваю половицу, что, как мне кажется, выделяется среди остальных неправильным размером, и… бинго!

Схрон глубиной сантиметров десять, а на дне — книга в коричневой кожаной обложке. Тело дрожит от предвкушения, когда я протягиваю руку, чтобы ее достать. Но в тот момент, когда мои пальцы касаются мягкого переплета, происходит страшное.

Глава 2.3

Сердце делает кульбит, желудок прыгает куда-то к горлу, перекрывая доступ кислороду. Голову наполняют странные картинки, сменяя друг друга так быстро, что рассмотреть что-либо не получаются. Я словно смотрю фильм на ускоренной перемотке, где каждый кадр несвязан между собой. Тело кидает то в жар, то в холод, конечности теряют чувствительность. Рот раскрывается, но не может выдавить ни звука.

Я падаю на пол, чувствуя, как теряю связь с реальностью. Пытаюсь позвать на помощь, но ничего не получается. Я одна в этом кошмаре. Никто не придет.

Все заканчивается очень внезапно — не считая того падения со стремянки, я впервые в жизни теряю сознание. Прихожу в себя, лишь когда закатное солнце озаряет комнату теплыми оранжевыми оттенками. В его лучах очень хорошо видны взвеси пыли. Они медленно танцуют в воздухе, наполняя меня каким-то странным умиротворением. Я долго разглядываю их, пытаясь осознать произошедшее.

Все еще в теле Маргарет. Все еще жива, несмотря на веселенькие спецэффекты. Что это? Обещанная “болезнь” или все же побочное действие лекарства?

Мне только предстоит это выяснить.

Я медленно поднимаюсь с пола, прижимая к себе злосчастную книгу. Закрываю схрон и заползаю в кровать. С каким-то странным трепетом открываю первую страницу.

Дневник Маргарет Бенсли, — подписан форзац красивым, каллиграфическим почерком. Мое сердце замирает, а затем ускоряется до немыслимых скоростей. Просто невероятная удача!

Я переворачиваю лист и касаясь кончиками пальцев даты. Год ни о чем мне не говорит, но чернила поблекли, словно записи очень старые. Я быстро листаю дневник, пытаясь отыскать последнюю, и недоуменно хмурюсь.

Между датами почти десять лет, но далеко не это вызывает в душе смятение. Первые страницы заполнены красивым ровным почерком молодой девушки, последние же — увековеченное безумие. Буквы прыгают по строке. В некоторых местах бумага порвана, словно Маргарет слишком сильно надавила на ручку. На полях — жирные линии, складывающиеся в пугающие рисунки.

По позвоночнику медленно ползет холод. Заходящее солнце в последний раз освещает комнату лучами, а затем она погружается в полумрак. Тяжелая мебель подавляет — мне вдруг начинает казаться, что за тяжелой портьерой кто-то есть. Или из шкафа вдруг выпрыгнет монстр.

Тело Маргарет начинает трястись от страха, передавая в мой мозг панические импульсы. Мне кажется, что оно живет собственной жизнью, навязывая эмоции, которые сама я бы не стала ощущать. Девушка боялась этого дома… или его обитателей?

Все ответы в этом дневнике, нужно лишь взять себя в руки… и наконец-то разобраться, как тут включается свет!

Сумрак становится густым и осязаемым. Я щурюсь, пытаясь найти глазами лампу или торшер, но не преуспеваю. Словно услышав мой мысленный призыв о помощи, в этот момент где-то недалеко раздается скрип деревянных ступеней. Кажется, к Маргарет… то есть ко мне (пора бы уже и привыкнуть), кто-то идет.

Мать? Ведь она обещала заглянуть вечером…

Но шаги слишком тяжелые. Нисколько не похожи на легкую походку женщины, что навещала меня сегодня днем.

Я поспешно прячу дневник под подушкой и настороженно смотрю на темный прямоугольник двери. Как раз в этот момент она резко распахивается. Массивная фигура в проеме заставляет меня буквально замереть подобно зайцу в свете фар.

Глава 2.4

— Уже проснулись, мисс Бенсли? — Громким басом спрашивает мой нежданный гость… точнее, гостья, если судить по длинной юбке. — Зажечь свет?

— Д-да, пожалуйста. — Настороженно отвечаю я, наблюдая за перемещениями нового действующего лица. Женщина зажигает лампу, по виду керосиновую.

В тусклом свете я вижу грубое, словно высеченное из камня лицо, объемную фигуру с широкими плечами. Волосы длинные, уложенные в строгую прическу. Под носом редкая щетка темных волос, что только добавляет сомнений о половой принадлежности. Между бровями глубокие морщины, что добавляет внешности какой-то грозности.

— Простите, кто вы? — Спрашиваю я, отчаявшись дождаться каких-либо объяснений.

— Мисс Клара Доусен. Ваша сиделка. Леди Бенсли рассказала мне текущее положение дел, поэтому не стесняйтесь задавать вопросы.

От глубокого, хриплого баса мне не по себе. Эта мисс Доусен выглядит так, словно природа отсыпала ей больше тестостерона, чем всем моим бывшим вместе взятым. Невольно закрадываются мысли, что передо мной — переодетый мужчина. Очень легко представить, как эта массивная фигура скручивает хрупкую Маргарет и вливает в нее лекарство…

По телу проносится неприятная дрожь. Ну и нервное тело же мне досталось!

— А где она сама? — Вспоминаю, что мать обещала заглянуть вечером.

— Вернулась в гостиницу. — Пожимает плечами сиделка. — Гостевые комнаты в поместье не подходят для леди ее уровня.

Она говорит так, словно объясняет законы мироздания маленькой девочке. В груди появляется нехорошее предчувствие.

— Гостевые? Получается, здесь она не живет? А леди Катрина?

— Они обе приехали навестить вас, как только узнали о произошедшем. Как и ваш жених, Джеролд Сэммонс.

— И все они сейчас в гостинице? — Мой вопрос звучит