Прекрасный кошмар - Кэти Роберт

Снова.

— Хорошая работа. — Ральф отпускает мои плечи и взъерошивает гриву. — Я говорил тебе, что ты справишься. Если тебе нужны советы по поводу того, что можно изменить…

— Спасибо, но в этом нет необходимости, — я говорю так тихо, что мои слова едва доносятся до него. — Прости.

— В этот раз я не буду на тебя злиться, — он невыносимо добр, даже несмотря на то, что в его словах звучит предостережение. — С тобой всё будет в порядке, Джемма. Просто продолжай делать то, что делаешь, и верь в себя.

Если бы он только знал.

Глава 3

Я хочу сказать, что именно голод заставляет меня вернуться к порталу, ведущему в комнату Калеба. Это даже правда, но не вся правда. В основном это чувство вины и любопытство.

Мне жаль, что я его напугала. Мне так же стыдно за то, что я солгала Ральфу. Хуже всего то, что я не могу выбросить из головы выражение лица Калеба. Впервые в жизни кто-то посмотрел на меня так, будто я не полное посмешище. Конечно, я провалила задание, ради которого меня туда отправили, но всё же…

Я хочу увидеть это снова.

Прежде чем пройти через портал, я украдкой оглядываюсь по сторонам и с помощью драгоценной магии создаю на себе короткое платье. Оно странно ощущается на коже, но прикрывает то, от чего Калеб не мог оторвать взгляд прошлой ночью. Какая-то извращённая часть меня хочет, чтобы он смотрел, хочет насладиться ощущением того, что меня видят. Не понимаю, зачем я пытаюсь встретиться с ним посреди какого-то странного человеческого мира. Мне вообще не следовало бы хотеть встречи с ним.

Я прохожу через портал, прежде чем успеваю отговорить себя от этой затеи. Меня окутывает темнота комнаты, приятно обволакивая кожу. Калеб спит в своей, как я начинаю понимать, привычной позе: на спине, широко раскинув руки. Такой доверчивый.

Однако есть одно отличие. Под его рукой лежит белый лист бумаги, выделяющийся на фоне тёмно-серых простыней. Странно. Меня охватывает любопытство, и я иду через всю комнату, чтобы наклониться и посмотреть на него. Это письмо… мне.

По какой-то причуде нашего мироздания — несомненно, намеренной — демоны обладают способностью к языкам. Мы адаптируемся и понимаем всё за считаные секунды. Это жизненно необходимо для тех, кто активно взаимодействует с людьми, но полезно даже для таких, как я, которым не положено ничего делать, кроме как прятаться в тёмном углу или подглядывать, прижавшись к ним грудью.

Я просматриваю письмо, замираю от удивления и возвращаюсь к началу.

Джемма,

Это странно, не так ли? Я всё ещё не уверен, что это не сон и что у меня нет побочной реакции на новое лекарство, но что, если ты на самом деле… демон? Дух? Фейри? Или кто-то, чьё название я не знаю?

Я не шутил, когда говорил это прошлой ночью — или позапрошлой ночью, если тебе понадобится несколько дней, чтобы вернуться. Я просто оставлю это письмо… Ладно, теперь я веду себя странно. Кажется, я никогда раньше не писал писем. Электронные письма, конечно, писал, бесчисленное множество раз, но, чтобы написать письмо от руки? Прости, я отвлекаюсь. Я так часто делаю, и некоторым людям от этого некомфортно. Обещаю, я не пытаюсь никого смутить. Особенно тебя.

Мне чертовски любопытно узнать о тебе побольше. Я всегда верил в сверхъестественное, но с возрастом стал считать, что цепляюсь за эту веру, чтобы бороться с монотонностью взрослой жизни. Это действительно скучно, если не считать приступов экзистенциального страха перед… ну, в общем, перед всем.

После нашей последней встречи я понял, что ты явно здесь, чтобы напугать меня, но, может быть, мы могли бы немного поговорить, прежде чем перейдём к самой страшной части? Эта штука в форме скелета-монстра была чертовски жуткой! Молодец!

В любом случае, это уже слишком затянулось, и вполне возможно, что я не вызываю у тебя такого же любопытства, как ты у меня. Я пойму, если это будут исключительно рабочие отношения, от которых мне будут сниться кошмары. Честно говоря, они были бы предпочтительнее того, что постоянно снится мне: меня тащат через лес, а все мои знакомые стоят и молча смотрят… Блин, я снова немного отвлёкся. Извини. Это уже слишком длинно, поэтому я закончу.

Я бы с удовольствием поговорил с тобой, Джемма. Если ты не против.

С уважением,

Калеб

Я прочла письмо в третий раз, совершенно очарованная. Мне нравится, как он отвлекается. Это знакомо, это проторенная дорожка, по которой я хожу снова и снова на протяжении всей своей жизни. Более того, меня влечёт его глубокое чувство одиночества. Я тоже одинока.

Я начинаю вытаскивать письмо из-под его руки, но замираю, когда парень напрягается. Я прикусываю нижнюю губу, чувствуя, как от смущения горит кожа.

— Ты давно не спишь?

— С тех пор, как ты вошла через дверь шкафа, — он говорит так же тихо, как и я, почти шёпотом. Калеб не открывает глаз, и я это ценю. Я так напряжена, что разрываюсь между желанием сбежать и наклониться ближе. Всё в нём такое неожиданное, что это почти заглушает осознание моего полного провала.

Я не знаю, что делать. О, я знаю, что мне следует делать. Но я почти чувствую, как в нём теплится робкая надежда. Надежда — это не то, что можно съесть, но она всё равно опьяняет. По крайней мере, в переносном смысле.

— Я не обязана с тобой разговаривать, — наконец произношу я. Строго говоря, это неправда. Если не считать того, что нам изначально назначают человека и увеличивают это число по мере того, как мы становимся сильнее, то, как правило, никто не вмешивается, пока каждый выполняет свою работу. Стоит слишком сильно выйти за рамки, и ты исчезнешь, конечно. Но как только ты переходишь на самостоятельную работу, если ты провалишь свою работу и умрёшь от голода, никто не придёт на помощь и не спасёт тебя. Демоны очень практичны, когда дело касается неудач.

— А что ты должна делать?

Я смотрю на его лицо. Его черты вызывают у меня глубокий интерес. Курносый нос, резко очерченные губы и эти веснушки. Их так много, что они накладываются друг на друга. Я знаю, что считается красотой