Укушенная - Джордан Стефани Грей

— А что случилось с непринуждённым времяпрепровождением? Мы не можем веселиться в маяке! Поднимется тревога, появятся копы, и нас бросят в тюрьму ещё до того, как наши высокорейтинговые школы откажутся от нас.

— Говорит девушка, поглаживая нож.

Я бросаю нож в сумочку и выпрямляюсь, отказываясь расстегивать ремень безопасности, даже когда Селеста открывает свою дверцу. Я думала, что в прошлую среду, когда мы были в гостях у Бруклина Дэвиса — парня, который, как клянётся Селеста, ей совершенно не нравится, — мы никогда не были такими буйными. Она пила, курила, пропала на час в море людей… Это должно было стать кульминацией.

— Я почти уверена, что это уголовное преступление.

— Во-первых, — начинает Селеста, — мы не устраиваем вечеринку в маяке, а просто выходим на лодочный причал. Здесь работает отец Бруклина. Это абсолютно законно.

— О, и снова это имя. Мы что, теперь выслеживаем Бруклина? Думала, вечеринку устраивает Макс.

— Устраивает. С Бруклином.

— Они даже не учатся в одном классе.

— Значит, ты уже запомнила расписание Макса? Знала, что ты можешь использовать свои способности во зло. Подумай о том, чего мы могли бы достичь, если бы ты отрастила пару, — она выхватывает у меня сумочку и с визгом выскакивает из машины, захлопывает дверь, и её бледная фигура исчезает из виду, как только она делает несколько шагов. Я выбираюсь следом за ней.

— Это не то, что я считаю хорошим днём рождения!

— Я хочу жить, Ванесса. Я хочу быть свободной! — она кружится, широко раскинув руки. — Ты присоединишься ко мне или как?

Я колеблюсь. Одна нога у меня впереди, другая позади. Было бы так просто развернуться и сидеть в машине, пока не приедут копы. Её бы арестовали, но не за то, чего она не заслуживает. С другой стороны… Я думаю о Максе и о том, как он задувает мою свечу.

Я хотела большего. Хотела большего.

— Живи, — требует она. — Семнадцать бывает только раз.

— Хорошо, — я делаю шаг вперёд. — Но я буду винить тебя, если случится что-то плохое.

С радостным визгом она тащит меня мимо маяка, вниз по кварталу и через заросли ежевики, прежде чем мы находим спуск на берег. Наши руки переплетаются, она прижимает мою сумочку к груди, и я жадно хватаю её свободной рукой. Цепляюсь за неё, как за спасательный плот, когда мы преодолеваем непростую местность.

Пребывание здесь напоминает, будто засыпаешь. На пространство между ничем и мечтами, когда переходишь от глубокой тишины ко взрыву воображения, мыслей и чувств, даже не осознавая, что это происходит.

Скрипучий деревянный мост заброшен, он скрыт под нависающими деревьями, чьи качающиеся ветви и шелест ветвей заглушают шум Атлантики. А потом мост заканчивается.

Вечеринка начинается, и это неприятное чувство у меня в животе остаётся.

Потные тела заполняют каждую щель на открытом пространстве. Песок шуршит у нас между пальцами ног, набивается в обувь и царапает кожу. Ночью солёный воздух кажется тяжелее, словно его накрывают плотным одеялом. В лунном свете золотые лучи, сверкающие над бескрайним чёрным океаном, манят к себе. Телефоны освещают то, что не может осветить луна, они установлены на холодильниках, бочонках и радужных пляжных креслах, которые больше похожи на калейдоскоп теней.

Сначала я не знаю, куда идти, поэтому продолжаю цепляться за Селесту, когда она пробирается сквозь толпу наших одноклассников и направляется прямиком к холодильникам на берегу. Она не смотрит под ноги, когда идёт, и не спотыкается, когда мы погружаемся в песок. Просто марширует с прямой спиной и вздернутым подбородком, её лицо купается в лунном свете. Хотела бы я сказать то же самое о себе.

Я и раньше бывала на вечеринках — у костров на пляже и на домашних вечеринках, — но они совсем не похожи на эту. Только не на такой большой и громкой вечеринке, где я словно тону в шуме, запахах и мерцании ярких огней. Они освещают лица моих одноклассников, товарищей по команде и некоторых ребят, которых я не узнаю. Красивых ребят. Богатых детишек, с идеально широких плеч и мускулистых рук которых стекают дизайнерские бренды. Их головы поворачиваются в нашу сторону, как будто… как будто они наблюдают за нами.

Переглядываясь, я чуть не наступаю на сандалию Селесты, и мы обе падаем на землю. Рыжеволосая девушка в чёрной кожаной юбке смеётся, когда я выпрямляюсь, и у меня сводит живот, когда я понимаю, что она видела — они все видели. Я чувствую, как их взгляды продолжают следить за нами, а Селеста ухмыляется, показывая им средний палец, прежде чем увести меня. И я не знаю, куда смотреть. Я не знаю, что делать. Мои конечности кажутся чужими, более тяжёлыми, чем обычно. Я улыбаюсь или это странно? Если я нахмурюсь, мои одноклассники подумают, что я стерва? Если я начну двигаться в ритме электро, буду ли я выглядеть полной идиоткой? Или я буду похожа на Селесту — крошечную пикси, грациозно покачивающуюся в такт музыке?

Мой мозг может взорваться ещё до того, как нас арестуют, и, честно говоря, кажется, сейчас так даже лучше. Селеста сжимает мою руку так, словно может читать мои мысли, её горячая кожа действует мне на нервы. В основном, но не совсем.

— Это как на корте, — кричит она, чтобы я слышала. — На корте ещё одиннадцать девушек, и ты всегда контролируешь ситуацию. И знаешь почему?

— Нет, — пытаюсь крикнуть я в ответ, но получается что-то вроде писка.

— Потому что на корте ты не думаешь. Ты просто существуешь, — она заправляет прядь моих каштановых волос мне за ухо, приглаживая запутавшуюся в них фиолетовую прядь. — Твоё тело знает, что делать. Перестань позволять своему разуму сбивать себя с толку и прислушайся к своим костям.

Она права. Я не думаю на корте. Но на корте есть только я и мяч. Препятствия в виде девушек и одиночной сетки. Здесь это… что ж, в моей команде есть девушки, на которых мне отчаянно нужно произвести впечатление, чтобы стать капитаном в следующем году. Предполагается, что Макс Кайден где-то здесь, и это вызывает у меня лёгкое — или сильное — желание блевать. И все остальные… Я не знаю. Они просто имеют значение. Мне небезразлично, что они думают обо мне и как меня воспринимают.

Дело в том, что они ещё не решили; они не выбрали, пролистывать ли их влево или вправо, а это значит, что есть шанс, что я им понравлюсь, или, что более приближено к истине, я могу