Одержимость Фенрира - Анна Снегова

Вот такой я эгоист.

Забываю обо всём, кроме своей жажды, потому что наконец-то нашёл тебя.

Утыкается лицом в меня. Прижимается всем телом.

Это ты зря, зайчоночек! Натягиваю одеяло на твоё хрупкое плечо, с которого оно свалилось от этого движения. Всеми силами стараюсь сдержать рвущегося наружу голодного зверя. Мне тебя мало, мало, мало!

Пора вставать, но я не могу тебя разбудить. Ты слишком сладко спишь.

Не хочу выходить с тобой снова в этот большой и жестокий мир. Ты ещё не знаешь, насколько он бывает жесток, моя сладкая малышка. Росла так долго под папиным крылом. Я знаю, он берёг тебя как сокровище. Теперь стану беречь я.

Но всё же делить тебя с этим миром не хочется до дрожи. Даже чтоб смотрели в твою сторону. Не знаю, как вчера сдержался, чтоб не перегрызть глотки всем тем пьяным оборванцам, которые пялились на тебя в таверне. Только я имею право на тебя смотреть.

До сих пор не получается поверить в то, что всё происходит на самом деле. Слишком хрупкая штука – счастье. Я как никто знаю. Я видел, что случилось с родителями. Я слишком долго был один и слишком привык к этому, наверное. Быть счастливым не умею. Это сбивает с толку. Всё время чудится какой-то подвох.

Неужели и правда может быть такое, что перед нами – долгий жизненный путь вдвоём? И эта ночь была не последней. И это утро. И ты станешь каждый раз вот так засыпать в моих руках. И каждое утро просыпаться от того, что я бужу тебя поцелуем, не в силах дольше смотреть, как ты просто спишь.

Пока не верю. Надеюсь, получится.

Беру с подушки длинный локон тёмных волос. Осторожно, чтобы не проснулась. Подношу к лицу. Втягиваю запах. Это что-то невозможное, как меня кроет от её запаха! Он теперь немного другой. Залюблённая, разнеженная, чувственная. Моя женщина.

Ты вчера сказала, что любишь. Я не сразу нашёлся, что ответить. Было слишком неожиданно. Мужчина должен признаваться первым. Но у нас же с тобой всё с ног на голову.

Я много дров наломал с тобой, малыш.

Вообще не представляю, как ты решилась со мной остаться. Это всё твоё огромное сердце. Пожалела. Смогла почувствовать мою боль, как свою. Я не забуду этого никогда. И чертовски сильно постараюсь, чтоб ни на секунду не пожалела о своём решении.

Усмехаюсь.

Прошлой ночью получилось охренительно. Моя девочка оценила старания, кончая в моих руках раз за разом.

Зря я вспомнил. Организм реагирует соответственно.

А ей ещё силы пригодятся. Дать бы отдохнуть. Нам предстоит долгий путь к Вечным горам.

Гримгост получит лучшую королеву, какую только можно представить. Чтоб я сдох, по сравнению с Асурой любая была бы богиней! Но моя жена и правда особенная. Не надо быть влюблённой по уши Псиной, чтоб увидеть, что её доброта – она природная, откуда-то изнутри, такое не сыграешь и не изобразишь. Даже слишком добрая, наверное. Мне придётся защищать её от всех, кто захочет воспользоваться этой её слабостью и воздействовать на меня через неё. Потому что для своей малышки, конечно, я сделаю что угодно. Придворные интриги не для таких чистых душ.

А впрочем, может, мой зайчоночек меня ещё удивит.

В конце концов, она дочь своего отца.

С моим суровым тестем мне ещё предстоит разобраться.

Надеюсь, проникновенное письмо, на которое я потратил столько букв, сколько за всю жизнь, наверное, не тратил в письмах, позволит смягчить его гнев, когда получит. Представляю, как там Арн рвёт и мечет – уже ведь знает, что дочка пропала. И без сомнения, сложил два и два.

Я постарался в красках расписать, что люблю Нари больше жизни и сделаю всё, чтобы она была счастлива. Пусть лично приезжает в Гримгост и убедится, двери нашего дома всегда будут открыты для дражайших родственничков. Тем более, мне самому искренне импонирует эта семейка. Надеюсь, что перспективы династического брака и развития торговых отношений с моим королевством, а также прочного мира для Таарна с могущественным северным соседом, всегда готовым прикрыть спину, которые я тоже подробно обрисовал в письме, окажутся не последним аргументом.

И всё равно взрывной таарнец непредсказуем. А Нари слишком сильно переживает, что плохо поступила с родителями, сбежав со мной, это видно. Так что пока эта ситуация не разрешилась, она будет её грызть. Ну да ничего. Если они её любят и желают ей добра, смирятся с моим «сватовством не по правилам».

Мда-а-а... Сватовство, конечно, получилось – огонь! До сих пор никак не могу остыть.

Снова усмехаюсь. Да уж, никогда столько не лыбился, как счастливый дебил! Размяк. Надо собраться.

Но всё же позволяю себе ещё немного поваляться в постели. И просто смотреть, как моя жена и мать моих будущих детей спит, доверчиво прильнув ко мне всем телом и обнимая мою руку, как ребёнок – плюшевую игрушку. Дитё совсем…

А, ч-ч-чёрт… не во всех местах дитё.

Нари мычит что-то сонно, потягивается и прижимается ко мне грудью с острыми сосками. Моя девочка тоже до сих пор возбуждена. Закидывает на меня колено, трётся…

Чтоб я сдох, но этого стерпеть уже невозможно!

Опрокидываю свою малышку на лопатки и накрываю собой.

Она мягкая, тёплая, сонная и велик соблазн взять прямо такую. Но дрожа от нетерпения, я жду, пока она проснётся окончательно. Тем более, что она уже чувствует моё желание, её запах становится острее – пряный, бьёт в меня хмельной волной, мысли путаются.

Трепет длинных ресниц, бросающих тени на нежное лицо.

Она распахивает глаза.

Зелёные, как листва таарнских лесов.

Что я в них увижу? В этот самый первый, самый честный миг между сном и явью, когда человек ещё не успевают натянуть на себя маску, которую все мы так или иначе невольно носим с другими людьми?

Туманная дымка сна рассеивается, она выныривает из забытья…

И в её глазах вспыхивает такая яркая, такая искренняя радость, что у меня что-то болезненно щемит в грудной клетке.

Пухлые, обветренные и зацелованные губы раздвигаются в улыбке. Голос ещё совсем хриплый.

- С добрым утром, любимый! Мне снился такой чудесный сон! Представляешь, как будто мы с тобой…

Не успеешь ты