Бабская религия о принце на белом коне - Виктория Рогозина
Я поймала себя на том, что совершенно не чувствовалось усталости, голода и даже отсутствие сна на мне никак не сказалось. Я чувствовала себя абсолютно комфортно.
В дверь робко постучали.
— Что?
Меня в дрожь бросало от этого приказного тона. Не удивительно, что слуги ходили по струнке.
— Не гневайтесь. К вам Василиса Прекрасная прибыла с визитом, — чернавка склонила голову, не смея взглянуть на хозяина.
— Пусть ждет, — мужчина даже не отвлекся от чтения. — Прием не организовывать. Проводить в тронный зал.
— Слушаюсь, — бедная девушка улепётывала от Темного Владыки почти бегом, кажется ее в коридоре даже на повороте занесло.
Скомкав лоскутное покрывало, я с ненавистью швырнула его на пол, выражая свое негодование приехавшей матрешкой. Я несколько раз подпрыгнула на месте, топая ногами, гневаясь, так сказать.
— Не ревнуй, дорогая, — спокойно произнес Бессмертный, за внешним хладнокровием пряча наметившуюся улыбку. — Вечер только начинается.
Не торопясь мужчина дочитал главу и вложив плетеную из березовой коры закладку, встал и потянулся, хрустнув где-то в районе лопаток. Размяв шею, Кощей поднялся и мягко уточнил:
— Ты со мной?
«Да!», — машинально ответила я, забыв, что меня не слышат и не видят. Хм, удобно так сваливать потом, типа, я же тебя спрашивал, сама виновата, что не ответила. Ну вот, опять меня куда-то не туда занесло. Закатив глаза, я хлопнула себя ладонью по лбу, пытаясь собраться с мыслями, но эмоции уже клокотали как вулкан.
— Я так и думал. Прошу, — и он распахнул передо мной дверь галантно пропуская вперед. Я даже громко рассмеялась. Как вот это все со стороны выглядит⁈ Как минимум забавно.
Я торопилась в тронный зал. Кощей же напротив, шел размеренным медлительным шагом, будто и спешить-то было некуда. Ну в целом он прав, куда спешить? На его один шаг моих выпадает целые три, а то и четыре. Блин, начинаю завидовать высоким людям с длинными ногами. Я как карлик, или вот эти коты с короткими лапами, которые устраивают заниженный тыгыдык.
И ладно, но меня дичайше раздражала эта крашенная… матрешка. Да как она посмела убить меня! Ух я ей устрою. Вот возьму, воскресну… стоп! Чего ждать? Я ей и так напинаю и с этого света, а потом добавлю и с того. Вот! Будет знать, как со мной связываться!
И вот. Мы шли, шли и наконец-то пришли. Ура!
— Глава 31 — Добрый человек — пьяный человек
Скарбник — злой дух в славянской мифологии,
охраняющий клады и сокровища своего хозяина.
Но делается это не по доброте душевной,
а по причине того, что хозяин продал ему душу.
После смерти скарбник приходит в виде стаи воронов и вырывает душу
Василиса все также была прекрасна. Огромные васильковые глаза томно хлопали длиннющими ресницами.
— Рада, что ты нашел для меня время, — она кокетливо сложила губки бантиком, отчего я кипеть стала еще больше и яростнее. Ненавижу.
— К делу, — Кощей проигнорировал ее флирт, занимая свой трон.
— Мне кажется, нам стоит объединиться… во всех смыслах этого слова, — она обхватила себя руками, еще больше подчеркивая идеально сделанную грудь. Я стиснула зубы так, что кажется моя призрачная эмаль посыпалась издавая жуткий звук дорогого похода к стоматологу.
— Нет. Что-то еще? — сухо откликнулся он, даже не глядя в ее сторону. Ой вэй, я сейчас расцелую своего ненаглядного.
— Да… тебя, — она прикрыла глаза. — Я хочу тебя.
Я видела как кончики ее пальцев оплетает красная паутинка молний. Да она пытается воздействовать магией на моего Кощея. МОЕГО!
Я бросилась вперед еще до того как сообразила что и зачем делаю. Вцепившись в волосы этой матрешке я опустила ее голову на свое колено. Это моя моральная компенсация. Василиса охнула и ударила меня кулаком в живот: и удар достиг цели. Поставив подножку, она повалила нас на пол. Я била эту красотку, вымещая всю злобу, все разочарование этого мира. Мне кажется, что именно разочарование — самое сильное чувство в этом мире, которое может либо заставить нас сложить руки и самоуничтожиться или же напротив, даст такого пинка для дальнейшего роста, что позавидуешь сам себе. После разочарования остается в душе лишь пустота, это даже не пепелище… нет, именно пустота. Сосущая, темная, всепоглощающая. Заставляющая порой действовать. Разочарование и боль — вот что действительно меняет человека. Жаль, что не всегда в лучшую сторону.
Вереща Василиса каким-то чудом оттолкнула меня. Я запнулась, неуклюже взмахнула руками и вывалилась в окно, сопровождая это все отборным и весьма неженским матом.
Приземление было жестким, я отбила себе пятую, а также шестую, седьмую, восьмую точку, и может быть даже девятую. Приподнявшись на локтях со всего маха вписалась лбом в хрустальный гроб. Мамочки!!!
Но я не успела возмутиться — следом за мной в окно выпала Василиса, разбивая спиной крышку моего гроба. Шипя как кошка, матрешка крашеная вскочила и растворилась алмазной пылью в воздухе.
Глядя на трещины в прозрачной поверхности, я думала — как меня угораздило в это все вляпаться. Через полминуты гроб раскрыли и Кощей помогал мне вылезти.
— Не гневайся, Финист Ясный Сокол пожаловал, — доложил молодой паренек, из слуг.
— Рады видеть, — Кощей кивнул Финисту. Он вел коня под уздцы и хмуро смотрел на меня.
— Это что? — дружинный удивленно вскинул брови, глядя на хрустальную крышку.
— Хороший тамада и конкурсы интересные, — нервно отозвалась я, мысленно празднуя свое воскрешение.
— Какими судьбами? — Кощей вопросительно задрал бровь, оборачиваясь к гостю и при этом легко вытаскивая меня одной левой.
— Слыхал Герцог в неприятности попала, — дружинный снова окинул меня с головы до ног беглым взглядом и даже улыбнулся.
— Неприятности ее первое и основное имя, — несколько осуждающе отозвался Бессмертный и холодно приказал. — Накрыть на стол. Пировать изволим.
Слуги со скоростью метеоритов покинули площадку, радуясь, что хоть на кухне спасутся от праведного гнева.
Когда мы вошли в столовую, первым делом я открыла разнесчастную фляжку, которую таскала с собой все это время. Кощей понимающе кивнул и достал из потайных запасов бутылочку Джека, за что я ему безумно благодарна. Несмотря на то, что налили всем, в основном пила я одна. Изредка закусывая, даже не хотелось думать о последствиях. Завтра. Все завтра.
— И
