Разрушение кокона - Тан Ци
Да и невозможно было смотреть на его лицо без трепета.
В год, когда наставник забрал Су Цзи в горы постигать основы пути и совершенствования, случилась большая засуха, а за ней последовал неурожай. Тогда нынешний наставник государства пошел в учение только ради тепленькой кроватки и сытной пищи. Ему и в голову не приходила мысль о каком-то там вознесении в необозримо далеком будущем. Однако он родился с необыкновенно хорошими задатками, и его постижение дао проходило совершенно спокойно и благополучно – было бы хоть какое-то желание, чтобы оно вообще проходило. На следующий год урожай выдался славным, и Су Цзи захотел вернуться в родной город, чтобы открыть лавку сладостей, но сколько бы он ни молил наставника, тот не соглашался.
Дошло до того, что нытье Су Цзи учителю попросту осточертело и он походя забросил его ко двору отца нынешнего императора – служить при нем наставником государства.
А предыдущий император был человеком непонятным. Хотя в его времена двор не испытывал недостатка в просвещенных ученых и отважных генералах, их владыка умудрился всех этих просвещенных и отважных пристроить в собственный гарем. Если хочешь с таким-то императором поддерживать порядок в стране, только и остается, что уповать на учения о таинственном. А единственным представителем этого самого учения при дворе был наставник государства.
Так что хлопот у него был, что называется, полон рот. Хотели от него многого, давили на него еще больше. Не без причин говорили, что нрав у Су Цзи преотвратный. Только после смерти предыдущего императора наставник государства несколько смягчился.
С восшествием Чэн Юня на трон для Великой Си наступили новые времена. Молодой император оказался здравомыслящим и деятельным и имел все шансы вылечить застаревший недуг государственного устройства. Нравы при дворе становились все строже, пока однажды тот не очистился настолько, что теперь наставник государства мог преспокойненько жить в уединении, почитывая древние книги да изучая различные сласти, то есть попросту убивая время в ожидании окончания правления Чэн Юня. А если и после этого ему все еще не представится случай вознестись, он всегда мог вернуться в родной город и открыть лавку сладостей…
Нынешний император был внимателен. Он хорошо знал увлечения наставника государства и, хотя не мог помочь тому с открытием лавки, время от времени награждал того редкими древними книгами. Недавно в столицу прибыл князь Личуаня с докладом и привез с собой множество сокровищ Южной Жань, среди которых имелись и книги. Император выбрал оттуда парочку и пожаловал их наставнику государства.
С одной из этих книг наставник императора и пришел за советом к третьему принцу.
Су Цзи развернул ее перед его высочеством и, постучав костяшками пальцев по одному месту в записях, пояснил:
– Вот здесь.
Записи были сделаны на языке Южной Жань. Су Цзи зашевелил губами, переводя:
– «…предок людей Абуто привел свой народ в этот мир. Только явились они сюда – увидели одно бескрайнее пространство: не сменялись в нем четыре времени года, не росли пять зерновых[81], не было в нем жизни. Возопили люди: „Умрем мы в сих местах!” Залились они слезами, горевали они безутешно. Вдруг явилась им богиня из света. В алых одеждах была она, а на ногах золотой был повязан колокольчик. Прекрасная, как солнца рассветного алые на облаках отсветы, наружностью ослепительная, что холодная луна. Абуто почтительно нарек ее богиней-предком Наланьдо. Склонился весь люд перед ней…»
Пропустив несколько строк, Су Цзи продолжил:
– «…В день жертвоприношения Наланьдо раскроила ветра и дожди на защитное знамя, из белых облаков связала мост на небеса. Всколыхнулось ветер-знамя, поднялся небесный мост, а на том мосту вдруг гребнями встали тысячи клинков. Бог-предок Наланьдо завязала черные волосы в узел и ступила в алых одеждах босоногая на мост, лезвиями ощерившийся. Шаг – зазвенели золотые колокольчики, шаг – родились красные лотосы, шаг – и прояснилась туманность первотворения. На сотню ли протянулся небесный мост, расцвело красных лотосов десятки тысяч. А как достигла Наланьдо другого конца моста, обратилась светом, заполонившим небо, – словно феникс сложил крылья, осияв весь мир. Туман вдруг разошелся, появились времена года, родились травы и деревья, защебетали птицы да забегали дикие звери, точно как было на восьми пустошах. Возрыдали люди – возрыдали, ибо богиня-предок их Наланьдо принесла себя в жертву. Мучимый великой скорбью, предок людей Абуто три месяца искал тело богини-предка и нашел семя красного лотоса».
Дочитав до этого места, наставник государства замолчал и уже было открыл рот, чтобы задать интересующий его вопрос, как заметил, что третий принц сам перелистнул книжную страницу, желая увидеть продолжение. Однако следующая страница оказалась пустой. Генерал вновь перевернул страницу и действительно увидел там несколько слов, однако они касались уже другой истории. Нахмурившись, Лянь Сун посмотрел на Су Цзи:
– Ты хотел спросить у меня, кто такая описанная здесь Наланьдо, верно?
– Именно.
– Думаю, с языка Южной Жань Наланьдо, – третий принц сделал паузу, – можно перевести как Цзу Ти.
На самом деле, то, что Су Цзи прочел, потрясло Лянь Суна. Во всех восьми пустошах не было столь полных записей о Цзу Ти, возможно, даже сам Дун Хуа удивился бы, покажи он ему эту книгу. Однако на Су Цзи, давно изучившего книгу в свое удовольствие вдоль и поперек и теперь прочитавшего ее разок третьему принцу, два слога «Цзу Ти» не произвели никакого впечатления. Напротив, он даже слегка растерялся.
Лянь Сун посмотрел на недоумевающего наставника государства и сказал:
– Похоже, ты никогда не встречал имени Цзу Ти. – Его высочество помолчал. – Должно быть, и о Наланьдо ты прежде не слышал.
Су Цзи глубоко задумался.
– И впрямь никогда, – с недоумением осознал наставник государства. – Но согласно описанному в этой книге, некий владыка по имени Абуто откуда-то привел людей в этот мир. Однако тогда здесь царило крайнее запустение, и только после того, как Наланьдо принесла себя в жертву, у мира появилась способность к преображению и созиданию: начали сменяться времена года, взросли пять зерновых, что позволило людям жить здесь и благоденствовать. Получается, Наланьдо – это Богиня-Мать смертных. Однако
