Злодейка в быту - Мстислава Черная

Коснувшись моей руки кончиками пальцев, Шаоян сдвигает манжет рукава к локтю и целует обнажившееся запястье прямо над пульсом, вдоль просвечивающей голубой венки, целует немного щекотно и очень приятно. Мое сердце в ответ начинает биться чуть быстрее, а вот на демона открывшаяся полоска обнаженной кожи действует пьяняще, у Шаояна вырывается рваный вдох, взгляд темнеет.

Ощущение собственной притягательности, своей исключительно женской власти туманит разум и будоражит пуще самой головокружительной близости.

— Лин’эр. — Шаоян опускает в мою ладонь черный шарик, немного сплюснутый с одной стороны и вытянутый с противоположной.

На ощупь шарик тугой и бархатистый. Присмотревшись, я различаю продольные линии.

— Что это? — Явно какая-то ценность.

— Бутон орхидеи с озер Кристальной Чистоты, — поясняет Шаоян. — Ша-ци действует на тебя не так разрушительно, как на других людей. Такое бывает, если уйти за грань жизни и вернуться, и ты, как мне видится, зашла очень далеко.

— В другую жизнь, — вырывается у меня.

Я не собиралась открывать свою тайну вот так, но… Почему, собственно, нет?

Шаоян выгибает бровь, хмыкает и каким-то чудом улавливает мое нежелание продолжать:

— Как-нибудь расскажешь, была ты женщиной-генералом, выдававшей себя за мужчину, или главой торговой империи?

— Боюсь, тебя ждет разочарование. — Я была вполне успешна и бодро поднималась по карьерной лестнице, но каких-то исключительных высот не достигла, увы. А уж как я умерла, и вовсе шутка.

— У тебя слишком неординарное мышление, Юйлин, дочери богатых семей так не мыслят.

— Как-нибудь расскажу, — легко обещаю я.

— Направь в бутон небольшой поток силы.

— Зачем?

— Чтобы он открылся, разумеется.

— Зачем? — упрямо продолжаю я.

Шаоян вздыхает, но ни капли не раздражается, скорее наоборот, потому что он ловит меня за свободную руку и начинает подушечкой указательного пальца рисовать на моей ладони невидимый узор.

— Чтобы выпить с лепестков слезу орхидеи, — поясняет он и, прежде чем я успеваю задать очередное «зачем», продолжает: — Чтобы гармонизировать потоки чистой и искаженной ци в твоем теле, потому что иначе процесс разрушения твоих энергетических структур не остановить. Благодаря тому, что ты побывала за гранью и получила своего рода иммунитет, процесс идет очень медленно, но идет. А я не собираюсь терять тебя так легко, Лин’эр.

— Почему? Разве ты не хочешь избавиться от печати?

— Зачем? — Кажется, теперь его очередь.

— Чтобы вернуть свободу.

— Зачем? — продолжает он.

— Ну…

— Не знаешь? Вот и я не знаю. Моя госпожа, мне всё нравится. — И улыбка обезоруживающая, затмевающая любые возражения, чарующая.

Неужели сладкие обещания правда? Печать не позволяет Шаояну ни вредить мне, ни лгать напрямую, ни умалчивать с дурными намерениями. А разве он что-то умалчивает? Он сказал совершенно ясно — ему всё нравится.

А что «всё»?

Мои сомнения медленно тают, и я направляю в основание бутона слабый ручеек ци. Энергия молниеносно впитывается, ци растекается по прожилкам, отчего продольные линии обозначаются резче и приобретают багряно-фиолетовый оттенок. Чашелистики плавно раскрываются, обнажая искристо-снежные, словно с бриллиантовым напылением, лепестки белой орхидеи, в сердцевине которой переливается прозрачная капля размером с крупную вишню.

От орхидеи пахнет грозой и зимней свежестью одновременно, но не успеваю я удивиться чуду, как лепестки по краю начинают жухнуть, скукоживаться. Времени на сомнения больше нет. Я приподнимаю гибнущий бутон, запрокидываю голову, и прозрачная драгоценность падает мне на язык.

Словно ментоловый леденец с перцем чили. Я сглатываю, но вкус во рту остается. Меня бросает в жар и холод одновременно, и я вдруг начинаю ощущать две противоборствующие силы в своем теле — ци и ша-ци. Как я раньше не замечала⁈ Я со всей ясностью осознаю, насколько натянуты мои энергетические каналы. Еще немного — и лопнут. На этом моя третья жизнь закончится, а перерождение покалеченной души будет печальным… Не хочу родиться морской свинкой или волнистым попугайчиком! Меня передергивает.

А еще голова начинает кружиться. Я хватаюсь за подлокотник, но все равно теряю ориентиры в пространстве и сползаю с кресла прямиком в объятия Шаояна.

— Моя фея…

Он действительно назвал меня точь-в-точь как флейтист или мне мерещится?

Я хочу переспросить, но Шаоян целует, и очередное странное совпадение перестает меня интересовать. Я обвиваю руками шею своего демона. Раз уж он так настойчиво называл себя моим наложником, то почему я должна отказываться? Условности, принятые в человеческом обществе, для меня, ступившей на путь самосовершенствования, больше не имеют значения — мне больше не нужно беспокоиться о возможном браке.

Уткнувшись мне в шею, Шаоян шепчет, какая я восхитительная, обворожительная, как свожу его с ума, как захватила все его мысли и чувства, как он хочет быть со мной. Не выдержав, я опускаю ладонь под ворот его рубашки, веду пальцами вдоль позвоночника, едва дотягиваюсь до лопаток, но и этого хватает — Шаоян всхлипывает сквозь сжатые зубы.

— М-м-м?

— Лин’эр, ты переоцениваешь мою выдержку.

— Скорее, это ты недооцениваешь, насколько далеко я готова зайти, — фыркаю я, одновременно разбираясь с завязками-застежками и наконец лишая Шаояна части одежды.

— Насколько же? — Его голос вдруг становится мурлыкающим и одновременно хриплым.

— Хочешь узнать? — Я тоже мурлыкаю⁈

Подхватив меня, Шаоян волшебно быстро оказывается в спальне и опускает меня на кровать, а сам отстраняется, давая мне пространство и возможность передумать, но я демонстративно нога об ногу сбрасываю сперва туфельки, затем носки. Я же помню, как в прошлый раз на Шаояна подействовал вид обнаженной стопы.

— Позволишь? — спрашивает он.

— Да, — киваю я, хотя понятия не имею, о чем именно он спрашивает.

И Шаоян удивляет.

Окончательно избавившись от одежды, он мягко опрокидывает меня, нависает сверху. Его поцелуй полон нежности и страсти одновременно, и я всей душой открываюсь навстречу, а в следующее мгновение я чувствую затопляющее меня тепло.

До меня далеко не сразу доходит, что Шаоян делится со мной силой.

Даже не так.

Энергия проникает в мое тело, наполняет, кружит голову, ускоряясь, бежит от кончиков пальцев вверх по рукам и ногам, закручивается вихрем в районе солнечного сплетения, переполняет ядро, и поток течет обратно по меридианам и каналам от меня к Шаояну. Поток ци, смешанной с ша-ци, становится одним на двоих.

— Ян-Ян, — впервые я называю своего демона неполным именем.

То, что между нами происходит, гораздо больше, чем телесная близость.

Если честно, Шаоян мог бы… опьянить