Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости - Лина Калина

— Тогда зачем этот спектакль? — наконец спрашиваю, не оборачиваясь. — Поцелуй. Слухи. К чему это всё?

— Чтобы все думали то, что мне нужно, — отвечает Саар лениво, но я чувствую, что каждое слово просчитано. — Иногда сплетня полезнее клинка.

— А мне это зачем? — приподнимаю бровь, изображая скуку. Иногда полезно, когда тебя недооценивают.

— Аэлина, не разочаровывай меня. Ты слишком умна, чтобы задавать такие вопросы. Сплетни — твой щит. Пока думают, что ты в моей власти, многие перестанут искать способ ударить в спину.

Звучит разумно, но мысль, что теперь моё имя будет в каждой грязной сплетне, оставляет привкус металла во рту. Нет, от этого не становится легче. Мне не нравится быть пешкой в чьей-то игре, даже если партия временно на моей стороне.

— Посмотри на мой замок, — говорит Саар, будто решив сменить тему. Едва заметная гордость прячется в интонации.

И я смотрю. Ворота медленно распахиваются, и передо мной открывается ослепительный вид. Дворец Саара сияет в солнечном свете, словно созданный из золота: белоснежные стены переливаются тёплыми отблесками, а золотые вставки оплетают арки и колонны, превращая их в драгоценные нити.

По мраморным террасам струятся потоки голубой магии, искрящейся в воздухе, а между колоннами колышутся лёгкие шёлковые драпировки цвета топлёного молока, за которыми виднеются аккуратные горшечные деревца — слишком безупречные, чтобы быть настоящими.

— Голубая магия, водные чары, милая, — мягко усмехается Саар, пока големобиль останавливается во внутреннем дворе. — Драгоценнее капель, дороже крови. Потоки переплетены так, что ни один маг, даже самый сильный, не переступит порог без моего разрешения.

Он бросает на меня быстрый взгляд и добавляет небрежно:

— Здесь я неприкосновенен.

Я провожу пальцами по кровавой обивке сиденья. Слова о защите звучат слишком самоуверенно. Любая магия? Что ж, проверим.

— А если против тебя выйдет магия Гласа? — спрашиваю ровно, словно между прочим.

— А что с ней? — Саар безразлично пожимает плечами. — Магия Талей давно уничтожена. Или ты и правда веришь, что твой император, подарив тебе имя, смог её воскресить?

Он не ждёт ответа: выходит из големобиля, обходит его и открывает дверцу.

— Брось, милая, — протягивает ладонь.

Я медленно выгибаю уголок губ в коварной улыбке, позволяю паузе повиснуть — и только потом касаюсь его ладони.

***

Саар ведёт меня по длинным роскошным коридорам, стены которых украшены витиеватыми золотыми линиями. В воздухе пахнет специями и чем-то сладким, тягучим.

Мы входим в просторную столовую. Дракон жестом приглашает меня сесть и сам устраивается напротив, намеренно не занимая место во главе стола.

Сервировка безупречна: серебро блестит, фрукты тонко нарезаны, густой гранатовый напиток мерцает в бокалах. Саар поднимает свой, медленно прокручивает в пальцах, наблюдая за мной, и на его лице вспыхивает привычная хищная улыбка.

— За нашу дружбу, милая, — произносит он негромко.

Я не спешу отвечать. В этом драконе всё кажется подозрительно продуманным, от позы до интонации. Пальцы дрожат едва заметно, когда я касаюсь холодного бокала. Я подношу его к губам и делаю осторожный глоток, больше для вида, чем из желания.

Сладкий, бархатный вкус задерживается на языке, но за ним будто прячется что-то терпкое и чужое. Почудилось или нет — не знаю, поэтому ставлю его обратно и делаю вид, что всё в порядке.

Саар, конечно, замечает. Он неторопливо откидывается на спинку стула и улыбается так, будто знает что-то, чего не знаю я.

— Пьёшь так, будто ждёшь, что я тебя отравлю, милая.

Я отвечаю холодным взглядом.

— Разве? Просто…

— Просто думаешь, что я могу что-то подсыпать. Я же говорил, что меня не нужно бояться.

Саар неожиданно меняет наши бокалы местами.

— Пей. Или думаешь, я и себе что-то подмешал?

Под его пристальным взглядом пробую напиток. Саар довольно щурится, продолжая лениво вращать уже мой.

— Знаешь, кто недавно пришёл к моему человеку?

— Кто? — У меня холодеет внутри.

— Дракон от генерала Ретьена.

— От Каэля? — спрашиваю. — Когда? — добавляю почти сразу, не выдержав паузы.

— Буквально пару дней назад, — спокойно отвечает Саар, будто мы обсуждаем погоду. — Оставил каплекарту с весьма щедрой суммой. Ничего сложного: всего лишь присматривать за новоявленной лиорой Таль. А перед самым началом сезона ей… лучше исчезнуть.

Я замираю, уставившись на Саара.

— Не смотри на меня так, милая, — произносит он весело.

— Значит… за мной следят драконы генерала Ретьена?

— Нет, — Саар лениво качает головой.— Мой человек отказал.

— Тогда кто? — спрашиваю.

Саар не сразу отвечает. Лёгкая усмешка, медленный глоток… и только потом он шепчет:

— За тобой слежу я.

— Вы что, издеваетесь? — Всё внутри рвётся вскочить, но я остаюсь сидеть. — И зачем, интересно, вы следите за мной? Хотите знать, сколько чашек чая я выпиваю в день?

— Если бы мне были нужны твои цифры, милая, я бы их уже получил. Нет. Важно другое.

— Например? — спрашиваю холодно, заставляя себя смотреть прямо ему в глаза.

Он медленно подаётся вперёд, опирается локтями на стол, голос опускается до мягкого, обволакивающего шёпота:

— Кто твои союзники. С кем ты встречаешься. Кому улыбаешься чуть дольше, чем положено. Кого опасаешься… и кто осмелился тебе угрожать.

Становится трудно дышать.

— Вы хотите сказать, что защищаете меня?

Саар наклоняет голову чуть вбок, золотые пряди падают на лоб, и его взгляд становится опасно внимательным.

— Нет, милая… — Пауза тянется мучительно долго. — Я решил на тебе жениться.

На миг кажется, что я ослышалась. Мозг отказывается складывать его слова в связное предложение — слишком нелепо. Но, похоже, Саар не шутит.

— Прошу прощения, что? — спрашиваю.

— Ты меня услышала, милая, — отвечает Саар мягко. — Жениться. На тебе. И нет, это не игра.

В этот момент бесшумно входят двое слуг, в руках серебряные подносы. Они скользят между нами, расставляя блюда, и разговор замирает сам собой.

Беру вилку, чтобы занять руки, и накалываю кусочек запечённого мяса. Вкус ощущаю слабо.

— Внезапное предложение. Или дело в том, что мои земли лежат на спорной границе между вашим городом и Империей?

— Ах, милая… Неужели ты думаешь, что всё сводится только к земле? Ты куда ценнее