Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

— Ну… учится это в принципе хорошо! — осторожно заметила я, не зная, что еще сказать.

— Вот зачем ей это образование, госпожа ведьма? — истерично выкрикнул Йонас, сморкаясь в полотенчико.

— Чародейка, — машинально поправила его и подумала, что носовой платочек явно маловат. Тут простынку надо, не меньше.

— Ей уже семнадцать лет! Для чего все эти академии и дипломы? Вот вам, госпожа ведьма, это образование хоть чем-то помогло в жизни? — парень не успокаивался. Хм, еще чуть-чуть и он меня начнет обвинять во всех грехах. — Вы вон даже готовить толком не умеете, все сидите за своими книгами. Вас же так жа-а-алко, — он уже завыл от отчаяния и обиды на невесту, — Вы же такая умная и красивая, вам бы замуж и детишек рожать! Но к дому вы же совсем не приспособленая! И она такая же будет!

Я беспомощно оглянулась на господ-ильфарийцев. Что Таэль, что Мэльст слушали наш разговор с преувеличенным вниманием.

Принц очень серьезно кивнул на шеф-повара:

— Он верно говорит, юная селянка! Умная женщина — это главный мужской кошмар!

А в глазах так и мелькают искорки сарказма. Юморист, мать его... эльфийская королева! Тут у человека трагедия средневекового масштаба, а этот забавляется!

Мэльст ткнул высочество в бок и тот шутливо скривился, как от боли.

А сам высокородный шагнул ко мне почти вплотную, видимо, чтобы лучше слышать стенания несчастного жениха. Я коснулась локтем его груди, затянутой в камзол густого шоколадного оттенка, и в мыслях снова возникла ночная картинка с поцелуем. Щеки полыхнули жаром и я медленно, надеясь незаметно, отшатнулась от высокородного, но тот лишь шагнул еще ближе. Ладно, пусть стоит, может у него, и правда, проблемы со слухом.

— Счастье женщины в заботе о муже и детях! — продолжал пропагандировать свои устаревшие догматы кулинар, — А она что?

— А что она?

— А она учится хочет! — и Йонас не выдержал. Плечи затряслись, он пару раз громко всхлипнул и заревел навзрыд. Я переглянулась с высокородными, но тут даже Таэль не нашел, что сказать.

Надо срочно переводить мысли Йонаса на что-то менее слезоточивое. Достала из шкафа стакан, налила воды и протянула кулинару.

— А в ратушу то твой брат зачем пошел?

Тот взахлеб все выпил и вроде подуспокоился. По крайней мере, больше не ревел раненой коровой.

— А там сейчас все собрались, — Йонас пару раз всхлипнул и протрубил носом в бывшее полотенчико. Эх, жаль барашков. — Губернатор, Изельда, ее родители и Инвар. Он же старший. А отказ Изельды оскорбил нашу семью, значит он как старший должен назначить плату за оскорбление.

— А ты?

— Видеть ее больше не могу! — отрезал Йонас и шмякнул «носовым платком» о стол, словно муху прибивал, — Я для нее и стихи писал, и картины рисовал! Думал, она меня поддерживает! Думал мы вместе будем всю жизнь как два листочка на яблоне! Неразлучными как лебеди! Я даже песню про это сочинил для нее, хотел на свадьбе спеть в подарок! Было бы так романтично — мы все в белом стоим под цветущей искалирами аркой, вокруг наши родные и друзья! И я пою для Изельды “Мой родной огонек души, ты со мной навсегда останешься...”

Он запел. Душевно и с чувством, но очень громко, визгливо и бездарно. Я поморщилась, Таэль закрыл уши, а Мэльст сочувствующе сжал плечо певца. Сильно сжал, так что Йонас ойкнул и замолчал.

— Можно я сегодня сделаю простенький завтрак? — жалобно попросил Йонас, — Кашу с тыквой и пирожки. На большее у меня настроения совсем нет.

А я что, запрещать ему буду? Труд — самое лучшее лекарство от разочарования в любви, да и Йонасу все же сейчас лучше среди понимающих людей побыть. А то вернется к себе домой и начнутся забеги соседей с жалобами, сожалением, расспросами и злорадством.

Получив одобрение меню, Йонас забегал по кухне, не забывая любовно поглаживать новый холодильник.

— Ты бы оделась, юная селянка, — Таэль развернул меня к себе, — Нашему шеф-повару не до твоих голых коленок, ему вон сколько удовольствия в двух коробках привезли, а когда твой жених вернется, то начнет много и долго говорить о приличиях, — и тут же добавил, — если в обморок не упадет от вида твоих ног. У них же тут, как я понимаю, не принято такое мини носить.

Я глянула вниз. Действительно, спеша выяснить, кто и за что поджег мой многострадальный дом, натянула первое попавшееся под руку, а оно было арлитского фасона, а не местного. Домашние халатики местных дам отличаются от их платьев только меньшим количеством кружев и украшений, а так все тоже самое: корсет, две юбки и панталоны до пола. Я одернула халатик ниже, краем глаза заметив, как вместе с подолом потемневший взгляд Мэльста скользнул по моим коленкам.

— Моя дорогая юная селянка, — вкрадчиво продолжил наследник, — а ты в курсе, что твои будущие родственнички пользуются магическими искрами?

Я ошеломленно замерла. Мне даже в голову мысль не приходила, что братья Верренсы — маги. Да не, быть того не может.

— Во, — довольно отметил Таэль, — а я это заметил еще вчера за завтраком. Они вполне умело, и что самое главное, привычно обращаются с искрами. Смотри, что твой шеф-повар с плитой вытворяет.

Я невольно оглянулась на Йонаса. Тот как раз налил молока в кастрюлю и ставил ее на плиту. Выставил на регуляторе средний огонь, немного поводил ладонью над конфоркой и огонь зажегся. Йонас еще раз проверил силу пламени, чуть смахнул рукой вправо, уменьшая жар, и принялся чистить тыкву.

— Не, — я отмахнулась от дурной мысли, — Это может сделать любой ребенок.

— В твоем мире — да, — согласился Таэль, — но не здесь, где магии почти нет. Для того, чтобы использовать магические искры в таком мире, надо быть очень сильным магом. Заметь, очень сильным — он особенно выделил эти слова.

Я снова обернулась к Йонасу. Тот носился по кухне, накрывая на стол. Запах гари постепенно перекрывался ароматами пшенной каши с тыквой и свежей выпечки. И тут я вспомнила, как отозвались на