На пороге неба Часть Первая - Елена Федоровна Янук

Я попыталась встать, но ноги так дрожали, что, махнув на все, я вновь тяжело опустилась на песок.

— Ваше самочувствие неподдельно меня волнует… — пробормотал учитель и, как куклу, поднял меня и поставил на ноги. Я вновь краем сознания отметила, что он слишком силен для такого старенького человека.

— Я проведу вас в комнату, Айонель. На сегодня занятий не будет. Вам надо отдохнуть…

Он мягко обнял меня за плечи, помогая двигаться в сторону тропинки. Я резко обернулась и посмотрела на прибрежный желтый песок.

За нами виднелась только цепочка из наших следов, больше ничьих отпечатков там не было.

Добравшись до замка, я горячо поблагодарила учителя и ушла к себе. А вечером уже по заведенной традиции отправилась на кухню за лакомствами.

Я чувствовала себя больной и при этом, как ни странно, взбудораженной. Мысль о том, что Игнир мне не привиделся, не давала мне покоя, и очень волновал вопрос, куда делись следы на песке. Ведь я их видела? Или нет?

Выбор вариантов небольшой: или он там был и удалил все напоминание об этом, или я сошла с ума.

Укутавшись в снежно-белый халат, под которым была такая же белая кружевная пижама, придерживая поднос с ароматным кипящим чаем, я постучалась к учителю.

Игнир

Все случившееся после неудачного похищения драконницы здорово попахивало безумием. Логика отключилась, все пространство разумного мышления заняли чувства и эмоции. Я переживал подобное впервые! Даже в далекой юности не помню такого.

Словно столетиями шел по темному коридору, и свет постепенно угасал в нем. Но вдруг мрак рассеялся, и я оказался на белых мраморных ступенях, а передо мной, под синим небом и ярким солнцем, раскинулся огромный и, по сути, неизведанный мир.

В первые дни, когда окаменение чудесным образом исчезло, я просто сошел с ума — больше мне нечем объяснить эти безумства!

На рассвете я гулял по саду — что само по себе глупо и бессмысленно!

Радовался скользящим по коже первым лучам солнца — жуть вообще, несерьезно!

Бродил по берегу, наслаждаясь лаской прозрачных волн, — бесплодное занятие, словно никогда до этого я их не видел! Всю жизнь возле моря!

Смаковал еду, радовался вину — это было на самом деле приятно. Но все равно крайне странно!

Утром слизнул с листка росинку — для подобной дикости у меня и вовсе пояснений не находилось!

Попытки привести мысли, причинно-следственные связи и логику в нормальное русло провалились, будто рассыпавшиеся по полу золотые шестеренки часового механизма. Я никак не мог вместить в себя эти вкусы запахи и главное — чувства, которые туманили разум и радостно пьянили. Уже две недели как я будто сошел с ума!

Следуя давней привычке, я стал записывать все происходящее со мной, чтобы помнить пережитый опыт. Думаю, мало кто из драконов мог похвалиться, что избавился от окаменения с помощью драконницы. Ведь о таком применении ее магии ни в одной книге не упоминалось. Я напишу об этом первым!

Но и здесь столкнулся с тем, что чувства стали мешать: я уже не мог, как раньше, излагать события отстраненно, строго перечисляя факты. Особенно, когда хотел записать, как вызволял драконницу из водного плена. Как взорвал изнутри острые куски подводных скал, прижавшие ее зверя ко дну, и вытянул ее на берег.

В этот момент эмоции душили меня. Хотелось за подобную выходку вытрясти из нее всю душу! Я корил себя, что задержался на пляже, надо было бросить ее на песке и сразу уходить, но меня настолько распирал гнев, что я не сдержался!

Даже сейчас вспоминая, как я, благодаря печати ученика, нашел ее, почти утонувшую под обломком скалы, меня передергивало от злости и бешенства!

С раздражением я откинул перо и скрутил недописанный свиток. Не могу! Аж трясет от гнева!

В дверь постучались.

Я распахнул ее. На пороге с неизменным подносом стояла скромно улыбающаяся Айонель.

По коже прошла дрожь. Внимательно всматриваясь в девушку, заметил под глазами у нее серые круги и в бледных губах, что называется, ни кровинки.

Почему у драконниц такая слабая регенерация? Все как у людей… кроме магии. Хрупкая… Я поспешил прогнать нелепое оцепенение и, привычно прищурившись, шутливо проговорил:

— Как ты вовремя, я уже подумывал самому идти на кухню и нести пирожные тебе…

— Правда? — обрадовалась чистосердечная Айонель. — А то я все время чувствую себя виноватой, что навязываюсь вам и отвлекаю от дел.

— Правда… иногда мне кажется, что без твоей улыбки на ночь я просто не усну, — пошутил я, а потом задумался, сколько в это шутке правды. Последние недели все так и было!

— Какой вы галантный, — рассмеялась моя ученица, устанавливая поднос на стол.

— Да, но еще и любопытный…Так что случилось на берегу? — Вспоминая, какой я нашел ее на дне моря, стиснул кулаки, едва сдерживая гнев и раздражение!

Драконница смутилась, пряча черные локоны у уха.

— Я забыла, что родители предупреждали меня насчет этих скал. Ну, абсолютно выпало из памяти, что это место называют «Шатающиеся вершины»… Честно. В общем, взбаламутив воду, я, видимо, раскачала каменные макушки… Они обрушились на меня. Но меня спас… кто-то. Или мне это привиделось. Сама не знаю.

— Что именно привиделось? Скалы или незнакомец? — Я заставил себя усмехнуться. Гнев отступил, хотя в горле так и остался комок, делая голос сдавленным и приглушенным.

Она криво усмехнулась.

— Нет, скалы на мне точно были. Да и этот незнакомец мне знаком, даже слишком! В общем, я вся в сомнениях… так и не поняла, что произошло, — устало улыбнулась она, в задумчивости разливая чай по чашкам.

Но дальнейший разговор зашел в тупик, видимо, драконница так и не отошла от пережитого. Я же, пытаясь обуздать эмоции, сосредоточился на себе.

Изредка друг другу улыбаясь, как у нас повелось, мы пили чай молча. Пока Айонель не залезла с ногами в «свое» кресло. И незаметно уснула в нем.

Я запрокинул голову к потолку и усмехнулся. Этот безмозглый ребенок сводит меня с ума. Про себя вздыхая, поднял ее на руки и уложил в постель. Сам прилег рядом, устроив совю голову на руке и не сводя с драконницы задумчивого взгляда.

Итак, вот она, драгоценность, передо мной, доверчиво вцепилась в подушку. Но почему я бездействую?

Чтобы усилить свою магию в несколько раз — мне достаточно срезать эти темные вьющиеся локоны. Чтобы сотворить величайший артефакт —